RU
О первом выходе в свет:
Я хорошо помню тот день. Я была очень взволнована, решила надеть черное платье от Emanuels (дизайнеры Дэвид и Элизабет Эмануэль впоследствии создали для Дианы свадебное платье - прим. ред.). Мне казалось, оно подходит, поскольку все девушки моего возраста носили такое. Тогда мне было сложно осознать тот факт, что окружающие уже воспринимают меня как девушку из королевской семьи.
Помню, как вышла навстречу своему будущему мужу и он сразу сказал: "Ты же не собираешься идти в этом, так ведь? Оно черное. В таком виде люди появляются только на похоронах". Я ответила: "Да, но пока я не являюсь частью твоей семьи". Черный цвет тогда для меня был самым правильным, в 19 лет кажется, что в таком наряде ты выглядишь очень по-взрослому.
В тот день я чувствовала себя крайне неуютно. Я не знала, в какой руке принято держать сумочку - в левой или правой. Все было по-другому, абсолютно незнакомо для меня. Я была напугана.
О первом поцелуе с Чарльзом и отношениях до свадьбы:
Мы с Чарльзом были на барбекю и разговаривали о лорде Маунтбеттене и бывшей девушке Чарльза, с которой он на тот момент только расстался. Я сказала ему: "Должно быть, ты очень одинок. Нужно, чтобы кто-то был рядом". После этих слов он набросился на меня, начал целовать и прочее... Так люди себя не ведут обычно. До свадьбы мы встречались всего 13 раз, наши отношения были странными. Чарльз мог названивать мне каждый день, а затем пропасть на несколько недель. Он был очень непоследователен в отношениях.
О медовом месяце, проведенном в замке Балморал:
Во мне теплилась надежда, что все будет хорошо, но она окончательно разбилась уже через два дня. Чарльз взял с собой 8 романов Лоренса ван дер Поста, предпочитая чтение общению со мной. Мое сердце разрывалось на части. Я была вымотана. По многим причинам.
Об откровенном разговоре с Камиллой:
Как-то на одном приеме я заметила, что Чарльз куда-то пропал. Я спустилась по лестнице вниз и увидела, как он разговаривает с Камиллой, а также двумя неизвестными мне мужчинами. Я подумала: "Это твой шанс". Спустившись, присела с ними рядом и присоединилась к разговору. Потом я обратилась к Камилле: "Я бы хотела поговорить с тобой, если это возможно". Ей было очень некомфортно, она опустила голову и сказала: "Да, конечно". Я обратилась к мужчинам, попросив их оставить нас ненадолго вдвоем. Они ринулись к лестнице, словно курицы с отрубленными головами. Никто не понимал, что я собираюсь делать. Камилла была тоже напугана. Я сказала: "Камилла, я хочу чтобы ты знала... Я в курсе того, что происходит". Она ответила: "Не понимаю, о чем ты". Я продолжила: "Я знаю, что происходит между тобой и Чарльзом. И я хочу, чтобы ты об этом знала".
Она ответила мне - очень интересно, кстати: "У тебя есть все, что только можно пожелать. Все мужчины мира влюблены в тебя. У тебя двое прекрасных сыновей. Чего еще ты хочешь?". Меня бы удивила любая ее фраза, но эта особенно. Я ответила: "Я хочу своего мужа". Она сказала "Хорошо" и снова опустила глаза. Она постоянно смотрела в пол. Я продолжила: "Камилла, прости, понимаю, что мешаю вам. Вы тоже страдаете от всей этой ситуации. Но я прекрасно знаю, что происходит, не нужно держать меня за идиотку".
По дороге домой Чарльз высказывал мне все свое раздражение. Я плакала и кричала так, как никогда раньше. Это была злость, которая накопилась за все 7 лет нашей жизни и теперь выходила наружу. Я плакала, плакала и плакала. Я почти не спала в ту ночь. Проснувшись утром, я сразу поняла, что все изменилось. Произошел сдвиг. Я сделала, что хотела, высказала все, что накопилось. Во мне еще были прежние чувства - ревности и злости, но они уже не оказывали тот смертоносный, разрушающий эффект, который был ранее. Через три дня я сказала Чарльзу: "Дорогой, я уверена, ты хочешь знать, о чем мы разговаривали с Камиллой. Тут нет секретов, ты можешь спросить у нее. Я лишь сказала ей, что люблю тебя и в этом нет ничего неправильного".
О булимии:
После нашей с Чарльзом свадьбы я начала чувствовать себя очень одиноко в королевской семье, особенно после того, как все узнали о моем пищевом расстройстве. Все знали о булимии. Они утверждали, что именно из-за нее в нашем браке происходят проблемы. Мне понадобилось время, чтобы изменить их мнение.
О безграничной любви к сыновьям:
Я меняю монархию ради Уильяма, но очень тонким, едва заметным образом. Люди не видят этого, но я вижу. Впоследствии все поймет и сам Уильям. У него имеется представление о том, что его ждет в жизни. Он не отстранен от мира в комнате с няней.
Я всегда очень крепко обнимаю своих сыновей. Мы вместе засыпаем и обнимаемся. Я всегда говорю им "Кто любит вас больше всего на свете?", а они отвечают хором "Мамочка". Я всегда завтракаю и обедаю с ними. Для меня это очень важно.
О своей роли принцессы:
Ты должен понять, что не можешь делать того, что делают все остальные 26- и 27-летние девушки. Ты должен принять это, адаптироваться и перестать оказывать сопротивление. Когда люди видят улыбку на моем лице, они думают, что я отлично провожу время. Они хотят так думать, эта мысль делает их счастливее. Мне не становится от этого легче, но я веду себя так, как люди ждут от принцессы Уэльской.
Твои роли меняются постоянно. Сначала ты никто, а в следующую минуту ты и принцесса Уэльская, и мать, и игрушка для СМИ, и представитель королевской семьи... Слишком много для одного человека.
Каждый вечер, выключая свет в спальне, я понимаю, что сделала все от меня зависящее. Я всегда знала, что никогда не стану королевой.