Алла Вербер в интервью Светлане Бондарчук: "Теперь каждое мое утро на­чинается с благодарности"

У меня, если честно, не очень хорошая память на людей, - отмечает главный редактор HELLO! Светлана Бондарчук. - А вот Аллу Вербер я запомнила практически сразу. Мы впервые встретились в торговом доме "Москва", когда на карте города практически не было модных бутиков и Алла только начи­нала осваивать эту непаханую целину.

Она сразу поразила меня своей яркостью и какой-то в хорошем смысле немосковской красотой. Алла выглядела так, будто была из другого мира - во всяком случае, точно не из этого города.

И такое впечатление создалось не только из-за ее легкого иностранного акцента (как оказалось, она 14 лет прожила в Канаде и США). Алла привезла тогда в Москву бренд Jil Sander, о котором здесь еще мало кто знал, и, когда мы с ней пересеклись, сказала: "Обрати внимание: это очень модно". Не поверить ей было невозможно.

Пройдет совсем немного времени, и Алла станет главным модным барометром Москвы. Благодаря ей у нас по­явятся бренды, до которых, как тогда казалось, России было как до луны, - Chanel, Gucci, Dolce&Gabbana, а в торговый дом "Москва" начнут ходить как на экскурсии.

Но и это было только начало: через несколько лет она буквально вдохнула жизнь в московский ЦУМ, а потом и в ДЛТ в ее родном Санкт-Петербурге.

Светлана Бондарчук в гостях у Аллы Вербер

Интерьеры квартиры Аллы Вербер на Тверском бульваре

Алла, в моей жизни было, наверное, три человека, пов­лиявших на мои предпочтения в моде: мама, подруга Галя Макс­велл, которая сейчас живет в Лондоне, и ты.

Мне очень важно это слышать. Тем более, мы не всегда до конца осознаем, какое влияние оказываем на людей.

Ну, в твоем случае его сложно переоценить… Когда в начале нулевых ты впервые оказалась в ЦУМе, он выглядел совсем по-другому. Ты уже тогда знала, как превратить его в современный универмаг, который встанет в один ряд с лучшими магазинами мира?

Да, я воплотила в жизнь именно то, что хотела. Мне всегда нравилась идея больших департмент-сторов, я любила ходить по Saks или Macy’s в Нью-Йорке и, оказавшись в ЦУМе, задумала сделать универмаг как минимум такого же уровня. Я считаю, вышло даже лучше. Точно так же в начале 90-х я поставила цель построить в Москве улицу люксовых бутиков - аналог Мэдисон-авеню. Теперь и она у нас есть, на Кутузовском прос­пекте.

Мне кажется символичным, что два важных в твоей жизни дома "прописаны" на Театральной площади. Первый - дом твоего детства в Ленинграде, второй - ЦУМ.

Да, я родилась в Ленинграде, на Театральной площади - прямо напротив Мариинского театра. Когда я впервые пришла в ЦУМ, то даже не знала, что и он стоит на Театральной площади. Обратила внимание, только увидев уличную вывес­ку. Наверное, в этом и впрямь есть какой-то знак.

Разговор Аллы Вербер и Светланы Бондарчук

Ты уже в детстве любила красиво одеваться?

Практически с рождения! (Смеется.) Поначалу все думали, что я буду актрисой: я ни­кого не стеснялась, обожала быть на людях, в центре внимания. Одним словом, звезда! И, конечно, все время наряжалась. У нас на даче в Ольгино стоял старинный шкаф, где я откапывала "сок­ровища" - бабушкины платья, дедушкины пальто - и приспосабливала их к своему гардеробу независимо от размера. А лет с 12 я постоянно придумывала образы для подруг и родственников - советовала, как повязать платок, с чем сочетать платье. Даже макияж и прически делала! Дошло до того, что я стала личным стилистом своего папы - он говорил, что я стригу не хуже его мастера, а тот, между прочим, считался лучшим парик­махером в городе.

Но ведь твой гардероб не исчерпывался находками из дачного шкафа?

Конечно, нет. По тем временам мы считались состоятельной семьей и очень хорошо одевались. Папа был главврачом зубного отделения в госпитале при заводе ЛОМО, и вечером наша кухня превращалась в его рабочий кабинет. Родители старались дать нам с сестрой все самое лучшее: образование, занятия музыкой, поездки. Мы каждую неделю ходили в Мариинский театр, проводили каникулы в Сочи, Пицунде и Прибалтике. Сестра училась в Вагановском училище, я окончила семилетку по классу скрипки. У папы - очень незау­рядного, обаятельного человека - был широкий круг общения, и у нас постоянно гостили разные интересные люди, знаменитости.

В семье Вербер чтили традиции и маленькие ежедневные ритуалы. "Моя бабушка - очень красивая, сильная и властная женщина. Она уделяла большое внимание сервировке. И мне перешло от нее по наследству немало красивых вещей. Одна из них - белоснежная расшитая скатерть, которая сейчас украшает обеденный стол", - рассказывает Алла Вербер

Где вы тогда одевались, в "Березке"?

Я, кстати, не любила "Березку" - мне больше нравился выбор у фарцовщиков. Так что в наш дом они носили одежду буквально мешками, тем более женщин у нас много. Главной семейной модницей тогда считалась бабушка: будучи полной, она много шила у портнихи и общалась с ней практичес­ки в режиме нон-стоп - в перерывах между готовкой и уходом за детьми. Они постоянно рассматривали какие-то отрезы тканей и вплоть до мелочей обсуждали модели бу­дущих платьев, костюмов или пальто.

Судя по всему, в вашей семье роли распределялись традиционно: женщина растит детей, следит за домом, мужчина - обеспечивает семью.

Да, семья была большая, со сложившимися традициями, и сегодня, будучи взрослой, я понимаю, какую огромную роль играет крепкий тыл. Конечно, ты можешь многого добиться в жизни сама, без родительской поддержки. Но когда тебя вовремя направляют, подталкивают, твои шансы выше. Я была дочкой Кости Вербер, и для меня это значило очень много.

Папа баловал вас?

Прошедший войну и вы­росший без отца, он делал все, чтобы семья была обес­пе­че­на, - папа видел в этом одно из самых важных мужских предназначений. И всегда говорил, что не оставит детей, что бы ни случилось. Он хотел, чтобы мы были красивыми, ухоженными, так что нам никогда не приходилось выпрашивать новые туфли или платья - он все покупал сам, предваряя любые наши желания. Папа обожал нас баловать и никогда не скрывал, что это доставляет ему радость. И ведь нас это нисколько не испортило! Я, например, всю жизнь работаю и обеспечиваю себя сама.

Алла Вербер сменила много адресов. Сегодня место, которое она называет домом, - в Москве, на Тверском бульваре. Когда она увидела квартиру впервые, та была практически в руинах. Но, посмотрев на высокие потолки и камин, Алла моментально представила картинку своего будущего семейного очага

Рим, далее - везде

Почему ваша семья решилась на эмиграцию? Здесь был достаток, сложившийся круг, а там - чужая страна, шаг в неизвестность…

Постараюсь объяснить, кажется, в первый раз. Мои дедушка и папа прошли все ужасы войны. И, как у многих людей того поколения, у них были свои ожидания, связанные с мирной жизнью. Постепенно стало ясно, что эти ожидания сильно расходятся с реальностью. Те, кто не хотел мириться с существующим положением дел и жить от зарплаты до зарплаты, искали дополнительные пути заработка: открывали свои кабинеты, вели частную практику - как, например, мой папа. В нашей стране это значило находиться в постоянном страхе: не будем забывать, что в то время человека могли привлечь за доллар в кармане или за то, что он купил с рук пару обуви. Наше благополучие строилось на очень зыбкой почве и могло рухнуть в один момент. Так что папа постоянно задавался вопросом: как здесь будут жить мои дети, какое будущее их ждет? Наконец, в 1976 году, в мои 18 лет, было принято окончательное решение эмиг­рировать. Тогда это значило бросить все и шагнуть в неизвестность. Каждому разрешали брать с собой только 175 долларов и два чемодана. В одном - личные вещи, в другом - икра, хохлома и другие народные промыслы: на продажу.

Некоторые предметы интерьера, картины, вещи из московской квартиры Аллы Вербер прошли с ее семьей через всю эмиграцию, проделав сложный маршрут из Ленинграда в Москву - через Монреаль и Торонто. "Я до сих пор храню вещи, купленные много лет назад: первые костюмы Chanel и Versace, первую сумку Gucci - из синей замши с красной полосой"

И ты с родителями оказалась в Риме, где и началась твоя модная история.

Да, я сошла с трапа самолета - и будто очутилась в кино. Эти залитые солнцем улицы, архитектура, невероятно элегантные женщины, даже какой-то особенный запах. Я была околдована! Рим тогда служил чем-то вроде перевалочного пункта, временной остановки для советских эмигрантов, уезжающих в США и Канаду. Мы решили отправиться в Канаду, документы туда делали почти год, так что наши римские каникулы длились долго.

С одной стороны, каникулы, с другой - долгий период ожидания с неизвестным финалом. Как вы это воспринимали?

Каждый день в Италии был для нас праздником, и все только благодаря папе. Знаешь, как он себя вел? Он каждое утро говорил: "Ничего не бойтесь! Мы сейчас в Риме, в красивейшем месте. Это наши римские каникулы, и пока мы здесь, ничто не должно омрачать наше время, мы должны быть счастливы!" Я ему бесконечно за это благодарна, потому что знаю огромное количество людей, которые сломались в точно такой же ситуации. Они постоянно переживали, что же их ждет в будущем, где они окажутся завтра. Их переполнял страх. А мы воспринимали свою остановку в Риме как приключение, путешествовали: Капри, Помпеи… И все это держалось на одном человеке - моем отце.

Там же, в Риме, ты впервые устроилась на работу в бутик.

Да, на улице Виа Витторио-Венето, в эпицентре моды и светской жизни. Я тогда не говорила по-итальянски, но владелец был мужем моей подруги и взял меня на неполный рабочий день. А уже через месяц все знали: если нужно подобрать какую-то вещь - это ко мне. Я была своего рода стилистом: советовала, что купить, а что не стоит, какой выбрать размер. Я очень быстро стала "итальянкой": сумка и платок Gucci, солнцезащитные очки.

Потом ты так же быстро станешь своей в модных кругах Монреаля, а еще через несколько лет - на Манхэттене. Эта способность без труда попадать в нужные места и оказываться в центре внимания - врожденная?

Да, передо мной всегда легко открывались все двери - можно сказать, сами по себе. Мне не приходилось тяжело пробивать себе дорогу. Во многом помогала внешность: я всегда была яркая, умела находить общий язык с людьми. В Монреале, куда мы переехали после Рима, меня уже через несколько месяцев приглашали в самые модные клубы. Я с ног до головы была в итальянских брендах, сразу обращала на себя внимание, и владельцы модных бутиков стали одалживать мне на вечер аксессуары и ювелирные изделия с тем, чтобы их заметили потенциальные покупатели.

Иными словами, ты была эдаким явлением для Мон­реаля.

Ну да, если я куда-то заходила, это всегда был эффект "Ну привет, я зашла!". В Монреале я училась в университете и параллельно работала в бутике: единственное, чего я тогда хотела, - это красиво одеваться, ходить по магазинам и посещать модные места. Все изменилось в одночасье, когда внезапно заболел и очень быстро угас папа. Мне был 21 год, у меня на руках остались никогда не работавшая мама и бабушка. Пришлось взять на себя функции главы семьи.

Эту фарфоровую чашку Алла получила в подарок от бабушки в день своего 12-летия: "Конечно, я из нее никогда не пью - храню как зеницу ока. И каждый раз, когда смотрю на нее, в памяти оживают картинки из прошлого"

Начать сначала

А как ты после этого оказалась в Нью-Йорке? Ведь именно там родилась твоя дочь Катя?

Я с первого взгляда влюбилась в этот город и в какой-то момент решила, что должна жить только там. Причем не где-нибудь, а на Манхэттене. В Нью-Йорке я встретила мужа - он был родом из Риги, у нас родилась Катя, и я стала обустраивать свой маленький мир. Я тогда немного отошла от моды, занялась искусством - и снова попала в водоворот событий: выставки, галереи, новые имена. А потом в моей жизни случился развод, и я уехала в Торонто, куда перевезла маму и бабушку. Там я открыла собственный магазин Katia of Italy на самой престижной улице города.

Магазин был успешным?

Очень успешным: я смогла купить себе красивый дом, машину, стала часто летать на закупки в Милан и Нью-Йорк. В общем, началась совсем другая жизнь.

Рим, Монреаль, Нью-Йорк, Торонто, возвращение в Россию и грандиозные проекты в Москве, уже в составе Mercury… Твоя жизнь могла сложиться совсем по-другому, но ты никогда не позволяла себе расслабиться.

Уверена, ты как никто знаешь, насколько непросто быть сильной и тянуть все на себе. Это бессонные ночи, постоянные стрессы. А когда остаешься одна с ребенком на руках, как получилось у меня, самое главное - не тонуть в переживаниях. Жалующиеся люди никому не нравятся, все тянутся к успешным. Надо пережить в тишине свою боль и идти дальше. Я всегда много и тяжело работала, но смогла воспитать чудесную девочку - одна, без мужа. И она мне подарила троих потрясающих внуков.

Какие моменты в своей жизни ты считаешь поворотными?

Я победила рак, с которым воевала на протяжении пяти лет. Это была отчаянная борьба: кто кого. Я бросила на нее массу сил, денег, мобилизовала всю свою волю. В результате я выиграла. Конечно, в таких случаях все решается свыше. Но, если бы я не сопротивлялась, не использовала все возможности и не просчитывала каждый шаг, я бы не выжила. Теперь мое утро на­чинается с благодарности - за то, что я проснулась, за то, что здорова, могу жить дальше и видеть, как растут мои внуки. Я хочу участвовать в их воспитании, привить им любовь к моде. За последний год я сделала очень много - может, потому что у меня появились силы. До этого все ресурсы уходили на борьбу с болезнью.

Окна московской квартиры выходят на две стороны: с одной открывается вид на Тверской бульвар и часть Большой Никитской улицы, с другой - на синагогу на Большой Бронной

Какие у тебя планы на ближайшие несколько лет?

Во-первых, я не хочу выходить на пенсию, я люблю свою работу.

Какая еще пенсия? Я думала, ты сейчас скажешь "не хочу выходить замуж"!

Замуж - я всегда открыта. (Смеется.)

А какое место ты считаешь сегодня своим домом?

Мой дом здесь, в Москве, где мы с тобой сейчас сидим. Возможно, когда-нибудь я перееду за город. Или построю какую-нибудь сумасшедшую квартиру - такую, где можно будет проводить fashion-шоу. Я ведь очень люблю строительство, это еще одна моя страсть. В общем, у меня ощущение, что все только начинается.

Стиль: Карина Мелкумян. Макияж: Sonya Miro. Прическа: Мила Салихова