Иван Ургант и Ксения Собчак согласились совершить вместе с HELLO! виртуальную прогулку по любимым местам их родного города - Санкт-Петербурга - и вспомнить об истоках, о том, с чего начинался творческий путь каждого из них. Что получилось из этой затеи - в нашем специальном проекте.
Ленинград. 16 апреля 1978 года в семье актеров Андрея Львовича Урганта и Валерии Ивановны Киселевой родился сын Иван. Три года спустя 5 ноября в семье юриста Анатолия Александровича Собчака и историка Людмилы Борисовны Нарусовой родилась дочь Ксения. И Иван Ургант, и Ксения Собчак в довольно юном возрасте заявили о себе, и вскоре на берегах Невы им уже стало тесно, оба переехали в Москву. Но все мы родом из детства, и на предложение HELLO! прогуляться по любимым улицам Петербурга и вспомнить, "как все начиналось", наши герои ответили согласием. Оказалось, у каждого из них свой Петербург и жили они в "параллельных реальностях".
О ЗНАКОМСТВЕ
Ксения
Мы очень давно познакомились с Иваном, я его помню с подросткового возраста. Мы вели вместе корпоративы, по три тысячи долларов в руки. Он тогда не был суперизвестным человеком, и я тоже. Мне было 16-17, ему 19-20, что-то мы уже халтурили по-маленькому. Были ведущими на открытии ТК Vanity на Казанской, вели презентацию для журнала ELLE. Не помню уже, как именно произошло знакомство... Иван, конечно, потрясающий мужчина, но не настолько, чтобы я в те годы смогла это оценить и запомнить.
Иван
Ксения - соседка сверху моего дачного друга Сергея Боярского. И мы могли пересечься не раз, но этого не произошло. Потому что между нами с Ксенией возрастная пропасть - три года. Тогда людей младше себя больше чем на год я не замечал, даже если это была дочь мэра.
Первый раз с Ксенией, насколько я помню, мы встретились на фотосессии, посвященной детям известных петербуржцев. Нас было четверо: Ксения Собчак, Ксения Басилашвили, Витя Набутов и я. Съемка была на какой-то веранде, и единственное, что я помню, - на меня надели кожаные штаны. Это был 2001 год. Мы с Ксенией уже тогда как-то подозревали о существовании друг друга. По крайней мере, я, поскольку ее семья вела более публичный образ жизни, чем моя. После этой съемки наши дороги несколько разошлись. Ее увлек мир политики, серьезной журналистики, интересных встреч и противоречивых высказываний. А я встал к телевизионному станку и из-за него уже не выходил. Как многие петербуржцы, по-настоящему мы познакомились с Ксенией уже в Москве.
О ГОРДОСТИ ЗА ГОРОД И ДЕТСКИХ ВПЕЧАТЛЕНИЯХ
Ксения
Когда я была маленькой, папа часто водил меня в Летний сад. Я училась в школе-студии при Эрмитаже, поэтому бывала в Эрмитаже каждую неделю - в пятницу, в 16.00. Живя в Петербурге, ты как-то не отмечаешь культурные места, исторические памятники, ты просто живешь среди них. Я гордилась дворами-колодцами, желтыми скрипучими фонарями, темными набережными, холодным невским воздухом. Вот, кстати, про воздух Бродский хорошо говорил, что для него запах счастья - это запах мокрых водорослей, который знаком каждому, кто хоть раз бывал на Финском заливе. Бродский очень любил Венецию, потому что там тоже есть этот запах, и он напоминал ему о Петербурге. Я Бродского люблю, но для меня запах водорослей Венеции все-таки приятнее запаха водорослей Санкт-Петербурга. (Улыбается.)
Иван
С раннего детства я знаю, как выглядят все театры в Центральном районе Петербурга не только снаружи, но и внутри. Я вырос в актерской семье, поэтому был вынужден посещать все спектакли. А еще я с большим удовольствием ходил по музеям. Очень любил Артиллерийский, Музей Александра Суворова, Музей Арктики и Антарктики, который находится на пересечении улиц Разъезжей и Марата, Эрмитаж, Музей истории Ленинграда. Знаете, сейчас, когда приезжаю в какой-нибудь американский или европейский город и узнаю, что в этом городе находится музей с какой-то известной картиной, думаю: "Ну надо же! Как удачно я зашел!" А потом приезжаю в Петербург и вдруг понимаю, что там, где я живу, исторические и культурные ценности несравненно большего значения.
Но, вы же понимаете, ребенок не может гордиться Эрмитажем, если он, конечно, не сын Александра III. Я в детстве гордился родителями, тем, что мой папа дружит с Михаилом Боярским, тем, что у меня есть игрушечный пистолет, и тем, что я умею играть на гитаре.
О МОДНЫХ МЕСТАХ
Ксения
Самые модные вечеринки были в ДК "Курьер". Когда мне было лет 13, с семи вечера я была там. Потом, в свои 16, я ходила в такое место, как "Конюшня", им занимался мой приятель, промоутер Миша Орлов. Еще через пару лет - "Планетарий", "Доменикос".
Иван
Я убежден, что Ксения была гораздо опытнее и мудрее меня в вопросе выбора дискотеки. Дискотека "Курьер", безусловно, была одна из самых модных в то время, но я, к сожалению, на ней не был. В то время я работал в клубе "Планетарий", в котором проходили самые большие рейв-вечеринки нашего города. И я в нем трудился, как говорится, от звонка до звонка. Сначала мыл стаканы, потом работал официантом. Дело в том, что на рейвах люди едят мало, в основном они нуждаются в жидкости, которую я исправно в них вливал.
О ЛИХИХ 90-Х
Ксения
Это было такое время, когда каждая девушка мечтала встречаться с суровым человеком в тужурке и с диском Михаила Круга в заднем кармане джинсов Versace. Бандитский Петербург, вишневые "девятки" с тонированными стеклами, крепкие парни с бритыми затылками - мечта любой девушки.
Иван
90-е ознаменовались тем, что у меня появился первый автомобиль. Именно вишневая "девятка". Она была куплена на деньги, которые подарила мне бабушка. Замечательная машина. Правда, затылка бритого у меня тогда не было. Так что, Ксения, это был не я. На второй день вождения я попал в аварию - очень торопился на радио, где только начал работать, и решил, что не на все сигналы светофора стоит обращать внимание. Авария несколько снизила градус моего водительского энтузиазма. Поэтому сейчас, когда я езжу по Москве уже не на "девятке", а на Audi, я, даже несмотря на наличие водителя, на заднем сиденье зорко смотрю по сторонам и крепко сжимаю в руках игрушечный руль.
О МЕНТАЛИТЕТЕ
Ксения
Чем отличаются петербуржцы от москвичей? Может быть, они более замкнутые, закрытые. Другое чувство юмора. Когда я только приехала в Москву, обратила внимание, что люди на работе на меня обижаются. Если в Питере считается нормой подшучивать над людьми, то в Москве это всех возмущает. Все думают: мол, что я ей плохого сделал?
Иван
Человек из Петербурга очень сильно гордится тем, что он из Петербурга. Особенно когда из него уезжает. Хотя я петербуржец не в десятом поколении, моя мама приехала в Петербург, и мама моего папы приехала в Петербург, но мои родители, бабушки, дедушки так горячо любят и любили этот город, что эта любовь передалась мне. Может, мой прапрапрадед и не стоял по колено в болоте, и не выкачивал воду под грозные крики Петра, но я себя считаю коренным петербуржцем. И в Москве я хожу высоко задрав нос, а нос мой, если его высоко задрать, вызывает у толпы ощущение, что плывет акулий плавник. Как писал Бродский, "плывет в тоске необъяснимой".
О ГЕНИЯХ
Ксения
Почему так много гениев дал этот город? Потому что гений должен страдать, а Питер - прекрасный город для страдания. Почему, кстати, столько успешных питерцев мы сейчас видим в Москве - может быть, больше даже, чем мы хотели бы видеть... Это люди, которые выбрались из болотистой местности. Им не страшно уже ничего, их ничто не возьмет. Даже в фильмах ужасов самые страшные люди, они откуда? С болот. Вспомнить хотя бы фильм "Звонок" или "Собаку Баскервилей". Нас ничем не победить. Москву захватили питерские упыри и аферистки: я, Белоцерковская, Ахмадулина, Сергеенко, Цейтлина, Расковалова...
Иван
Петербург всегда славился своими гениями. Являясь сам по себе гениальным творением, он, конечно, не мог не взрастить большое количество соответствующих людей. Более того, чтобы стать петербуржским гением, совершенно не обязательно родиться в Петербурге. Скорее, даже наоборот - красивая мученическая смерть на брегах Невы моментально наделяет тебя титулом петербуржского гения. Все это вопросы достаточно спорные и субъективные. Но вот по чему Петербург лидирует среди остальных мировых культурных столиц, так это по количеству непризнанных гениев. Их в Петербурге много, встретить их достаточно легко. И не нужно специально искать. Они сами при первой же возможности, сверкая глазами, сообщат вам о своей гениальности.
РАССТАВАНИЕ С ПЕТЕРБУРГОМ
Ксения
Я попала в Москву, когда мне было 16 лет, и поняла, что хочу тут жить, что обязательно сюда перееду. Я поехала с подружкой на два дня, а осталась на три недели. Закончились деньги, и, чтобы купить обратный билет, я продавала на вокзале куртку Donna Karan.
Питер не соответствует моему внутреннему ритму. Я люблю место, где родилась, но желания приезжать, ходить-бродить по проулкам у меня не возникает. Холодно, мерзляво, тусклый свет фонаря, и водитель спрашивает, растягивая слова: "Куда-а вас везти-и?" Я бы за это время уже до Москвы доехала! Питер - идеальное место для того, чтобы приехать на два дня в начале романтических отношений. У меня отношения уже не два дня, поэтому это неактуально.
Москва - моя любовь. Мне нравится быстрый ритм жизни, рестораны и магазины, которые работают 24 часа в сутки, яркое освещение, Садовое кольцо, полное в любое время дня и ночи, благо я езжу с водителем и мне всегда есть чем заняться на переднем сиденье роскошного Audi A8. У меня не было никакого периода адаптации в новом городе. Единственное, с чем я до сих пор не могу смириться, - зачем вместо красивого французского слова "бадлон" "москвичи-дяревня" говорят "водолазка". Вот действительно: почему водолазка?
Иван
Состояние тоски по Петербургу - это состояние перманентное. Это то чувство, которое ты любишь в себе. Это те несколько грустных секунд, которые должны быть в распорядке твоего эмоционального дня. Среди шумного веселья вдруг неожиданно замолчать и, посмотрев в окно, вспомнить, как опадают листья в Михайловском саду, как дождь бьет по металлическим крышам дворов-колодцев или как вороны сидят на плывущих по Крюкову каналу льдинах.
Коренной петербуржец Иосиф Бродский очень любил жить рядом с "водичкой", когда что-то течет и плещется неподалеку. Причем обязательно что-то холодное.
Есть несколько городов, которые удивительным образом напоминают мне Санкт-Петербург. Это, конечно, Венеция, и речь идет не о каналах и архитектуре, а о каком-то таком пропитанном морем холодном воздухе. Поэтому я больше всего люблю Венецию именно такую, какой ее любил Бродский - в марте, феврале, а не в жаркие месяцы. Еще есть Стокгольм, Сан-Франциско. И надо сказать, что мы, жители Петербурга, повсюду ищем этот запах, а когда его находим в каком-то другом городе, то тут же успокаиваемся и чувствуем себя счастливыми.