RU
Какое «лицо» вы надеваете первым, когда звучит первый аккорд спектакля?
Я думаю, что скорее наоборот, я снимаю с себя все лица, все свои социальные роли, я максимально счищаю с себя все маски, которые мы в той или иной мере носим. Я должен быть максимально чист, оголен, уязвим, чтобы быть готовым стать каждым «лицом», каждым героем этого спектакля, и почувствовать его как самого себя.
«Эффект отсутствия» — это про утрату или про освобождение?
Эффект отсутствия – это про то, что зачастую нами управляют сценарии людей, которых мы лично не знаем, никогда их не видели или давно не общались. Про то, что все мы связаны, несмотря на то что можем быть разделены временем и пространством. Наиболее точно это название определяет история, которую я когда-то услышал от Славы Полунина. Он, 6-летний, увидел по телевизору фильм Чарли Чаплина, но в какой-то момент вошла мама, сказала, что уже поздно и пора спать. Маленький Слава проплакал всю ночь, но, возможно, именно эта история определила его судьбу. А, возможно, гений сложил бы свою судьбу при любых обстоятельствах. Но он выбрал Чаплина, или Чаплин выбрал его. (Улыбается) Мы при земном нашем опыте можем об этом только размышлять, или вот ставить спектакли: что, почему, как, за что и для чего.
Если бы музыка была цветом, каким оттенком звучало бы ваше сегодняшнее состояние?
Именно сегодня – холодные оттенки: бледно-зеленый, туманный белый. Черный. Спросите почему – не знаю, ответил, как чувствую. Возможно, эта туманность как метафора большой неизвестности, ожидания разрешения тех глобальных процессов, в которых мы живём. А музыка звучит и озвучивает жизнь при любых сюжетах, она универсальна. Сегодня для меня это пульсирующие тревожные негромкие клавиши.
Чье лицо вы боялись рассмотреть дольше всего и почему все-таки всмотрелись?
В творчестве мне страх неведом. Громкое заявление для меня самого сейчас. (Смеется) Мне всегда сложно и страшно что-то начать, но как начну – меня нужно только останавливать, кураж и азарт не дают бояться. Просто есть лица и герои спектакля, которые, как бы это сказать, менее статичны в своем характере, и каждый раз в зависимости от происходящих событий, я ищу другую интонацию у них, жду от них других смыслов и слов, поворотов. И вот страшно не услышать, не почувствовать этого их движения, это такая внутренняя работа моя.
Какой вопрос вы чаще всего задаете себе в трудный момент?
Ох, хороший вопрос. Наверное, я ли это, мой ли это поступок, это мое решение или навязанное чем-то, кем-то. Можно ошибиться, это нормально, но важно, чтоб это была твоя ошибка. Ну, и если победа как следствие принятого трудного решения, то тоже очень важно, чтобы ты был автором этого решения. В общем, для меня очень важно оставаться собой, при этом, вот это самое «я» оно должно постоянно меняться.
Когда вы последний раз почувствовали, что чужая судьба стала вашей личной подсказкой?
Это происходит постоянно, я постоянно наблюдаю и что-то себе на ус наматываю. Помню, еще когда учился в университете, преподаватель процитировал нам Хемингуэя, который в свою очередь говорил своим студентам: читайте все, мусорную литературу и шедевры, чтоб знать как не нужно и как можно. Я это использую и в жизни, наблюдаю, учусь, как можно распорядиться своей судьбой, смотрю на коллег, на тех, кто был до нас, на каких-то даже случайных мимолетных людей в моей жизни. Учусь у героев книг, сериалов, фильмов. Два ярких для меня примера, много схожего и полезного для себя нашел у героев двух книг Гессе, прочитанных мной летом, – «Степной волк» и «Игра в бисер», у героев сериала «Вражда», вот только сумел посмотреть. Все впитываю.
Какую жизненную ошибку вы себе простили и чему она вас научила?
Я многое себе прощаю, а что-то серьезное, что простить не могу, стараюсь сразу исправить. Не могу жить не в ладах с собой, с чувством вины. Не могу обижать достоинство людей – этого никогда не позволяю себе и очень сложно к этому отношусь, когда вижу. В последнее время понимаю, что, возможно, в работе, в коммуникациях, был долгое время слишком закрыт и избирателен, понял это, осознал, простил себя, веду работу над ошибками. (Улыбается)
Если бы зритель мог унести домой только одну мысль, какую бы вы ему предложили?
Тут я не смогу дать вам ответ на этот вопрос и вот почему. Уже опытным путем доказано, что каждый зритель спектакля «ЛИЦА», несмотря калейдоскоп героев-лиц, понимает, что это спектакль про него. И эту главную для себя на сегодня мысль он сгенерирует сам, я в этом убежден, и это подтвердит каждый, кто был на спектакле. Ради этого, может, я и выхожу на сцену в «Лицах», ради этой свежей новой мысли каждого зрителя, ради этого, может быть, озарения в размышлении о своей жизни.
Что вы попросите у себя перед выходом на сцену 4 ноября, о чем договоритесь с Марком в гримерке?
Я попрошу у себя легкости, подвижности и гибкости душевных порывов. Да, так, наверное, глубина раскрывается в легкости. Пусть все мысли, идеи, переживания, биографии, смыслы, вопросы, ответы, заложенные в спектакле, откроются зрителю в легкости.
После премьеры вы наберете один номер: чей и какая фраза прозвучит первой?
Думаю, маме. «Мамуль, все прошло хорошо».
