Ирина Шейк довольно редко дает интервью и еще реже говорит в них о личной жизни. Последний раз модель что-либо рассказывала о 4-летней дочери Лее в мае прошлого года — тогда Ирина стала гостьей прямого Instagram-эфира в аккаунте российского Vogue. В новом интервью для cover-истории американского журнала Elle Шейк объяснила, почему так редко говорит о дочери и особенно о своих прошлых отношениях с актером Брэдли Купером (напомним, Шейк и Купер начали встречаться в 2015-м, а расстались летом 2019 года. Пара воспитывает дочь Лею, которая родилась в марте 2017 года):
Мои прошлые отношения — это то, что принадлежит только мне, и это личное. Это просто часть меня, которую я не хочу ни с кем делить.
Но все же Ирина приоткрыла завесу их дружеских взаимоотношений с Брэдли после расставания (при этом о своем романе с арт-дилером Вито Шнабелем она не сказала ни слова):
Брэдли — самый замечательный отец! Я никогда не понимала термин "совместная опека". Когда я со своей дочерью, я на 100% мама, а когда она со своим папой, то он на 100% ее папа. Совместное воспитание — это просто воспитание ребенка.
Шейк говорит, что не интересуется новостями о себе, так как для нее важнее всего дочь и работа:
Я не читаю, что там публикуют. Честно говоря, я слишком занята воспитанием ребенка. Если они хотят писать статьи обо мне, то пусть — они делают свою работу. Я сосредоточена на своей жизни и своих друзьях. Остальное — просто шум.
Также Ирина вспомнила о детстве — напомним, девушка выросла в городке Еманжелинск Челябинской области в семье шахтера:
Я помню, как у нас дома не было еды. Иногда не было денег, потому что маме и папе задерживали зарплату.
И когда в Нью-Йорке начался карантин и из-за коронавируса многие потеряли работу, Ирина вместе со своей подругой, моделью Джоан Смоллс, стали посменно работать в продовольственном центре помощи на Манхэттене ("Нетрудно догадаться, что нас распределили в секцию одежды", — вспоминает Ирина). По ее словам, она была шокирована очередью из 1000 человек, которая огибала несколько кварталов, в ожидании продуктовых наборов и вещей.
Ее весенний карантин был "невероятно организованным" — Ирина решила, что если мы не можем контролировать ситуацию в мире, то можно попытаться сделать подконтрольной хотя бы свою жизнь дома. Она установила дома инфракрасную сауну, хотя и предпочитает больше ухаживать за собой "по старинке" — например, делать массаж лица кубиками льда.
Журналист затронул тему стереотипов в модной индустрии, на что Ирина ответила, что ей пришлось бороться со многими из них:
Я научилась выживать без помощи мужчины (когда Ирине было 14, ее отец умер от болезни легких — прим. ред.)… И жизнь научила меня стойко выдерживать отказы, это помогло мне в начале модельной карьеры. Когда агенты говорили мне, что я должна похудеть, я всегда говорила "нет", потому что знала себе цену и кто я на самом деле.
Тебе постоянно навешивают ярлык: "Она подойдет только для Sports Illustrated, она слишком сексуальна!". Я много раз слышала в своей жизни: "Она никогда не будет работать со Стивеном Мейзелом. Она не девушка Burberry". Не буду врать — было трудно двигаться вперед и показывать всем, что ты можешь быть разной.
Но сейчас Ирина научилась принимать себя и довольна, что сегодня в модной индустрии рады всем:
Сейчас, в свои 35, я делаю то, чего не делала в 20 лет. Может, это из-за того, какой я стала… Я чувствую себя более комфортно: я люблю свое тело, я люблю поесть, я ценю жизнь. Я действительно думаю, что это то, что сейчас востребовано в модной индустрии… Вне съемочной площадки я не модница. Я обычная девушка, которая смотрит дома Netflix.