RU
×

Архив номеров

Magazine Архив номеров

© Общество с ограниченной ответственностью "Медиа Технология", 2024.

Все права защищены.

Использование материалов сайта разрешается только с письменного согласия редакции и при наличии гиперссылки на https://hellomagrussia.ru/

Партнер Рамблера

Павел Лунгин: "Все лечится искусством"

О новом фэнтези, мире лайков и терапии кино — в беседе с колумнистом HELLO!, актрисой и телеведущей Ренатой Пиотровски.

Павел Семенович, скоро на экраны выходит ваш новый фильм, фэнтези «Василиса и хранители времени». Я пока видела только трейлер, но уже ясно: это так искренне и честно! У меня было ощущение, что я посмотрела сказку из детства.

Для меня «Василиса и хранители времени» — это попытка соединить старую сказку с новой реальностью. Поэтому там и Дед Мороз, и блогеры. Это столкновение двух магий: одна — привычная нам магия Деда Мороза, Снегурочки, волшебного леса, вторая — магия компьютерного экрана, магия лайков. Никто не станет спорить: у лайков есть магическая сила.

Да, социальные сети — важная часть сюжета. Они добро или зло?

Я не могу объяснить для себя эту дикую любовь людей к лайкам. Мне кажется, что они дают и красоту, и какую-то вечную молодость, и силу. Там есть энергия, в этих лайках, но добрая ли она? Ведь порой за них готовы продать душу. Мы все — и старые, и молодые, и малыши в колыбели — хотим одобрения абсолютно неизвестных нам людей. Но для меня лайки — это про одиночество. Потому что раньше человеку хватало своего круга товарищей, двух-трех близких друзей, своего класса, который ты знал и помнил, а сейчас его волнует, увидит ли пост подписчик из Австралии…

По сюжету одна героиня становится моложе и красивее от количества лайков…

Героиня Даши Мороз — очень старая женщина, ей лет сто. И она молодеет лишь от лайков: завела себе такой «тик-ток-хаус», вынимает эти лайки и — вечная красота…

Актерский ансамбль потрясающий, и голос рассказчика — Леонида Ярмольника — тоже стопроцентное попадание…

Для меня его голос очень важен, ведь именно он зовет все дальше, в сказку, заманивает в эту историю. Эталонный голос. Такой же «правильный» могу вспомнить, наверное, только у музыканта и певца Евгения Маргулиса. Это что-то из детства, что-то очень доброе. Ярмольник и сам как человек бесконечно добрый и с прекрасным чувством юмора.

Никакого кастинга не было? Вы проснулись и поняли: нужен Ярмольник?

Тут такой сложный сюжет, такой сложный миф, что рассказчик просто необходим. Кстати, рассказчик довольно часто присутствует и в крупных американских фильмах — они никогда не боятся этого голоса и знают, что это настоящая актерская работа. Ведь сказка — это то, что появилось в старину, когда рассказывали истории, сидя у костра, когда чумазые дети и старики с помощью сказок отправлялись в вымышленную страну.

А пробы у вас обычно долгие?

Да, потому что именно во время проб у меня как-то складывается характер и тип фильма. Но мой любимый Гармаш, конечно, пришел без проб, он настоящий сказочный герой. А вообще в кино все должно делаться по любви. И с любовью должна собираться команда. Так у нас появились Сергей Гармаш, Дарья Мороз, а еще замечательный артист Дима Куличков и чудесная Агриппина Стеклова — их обоих я по-настоящему полюбил, это прекрасные люди-открытия. И Маша Кошина — совсем юная и очень талантливая, она не училась в актерской школе, но сама себя во многом режиссирует.

То есть вас не смущает, когда у актера нет актерского образования? Говорят, без образования можно хорошо сыграть или снять фильм только раз, а что дальше?

Да, говорят, что один роман может написать любой человек — по своей жизни. А потом придется проживать, придумывать. Наверное, известны и в режиссуре такие первые и единственные удачные фильмы, и у актеров-самоучек. Но не думаю, что это история Маши. Маша прекрасна тем, что она совершенно несовременна, и мне нужна была именно такая девочка — существующая вне системы лайков, социальных сетей, такой поэтичный цветок. А еще хочу отметить молодого актера Антона Рогачева — чудесный парень, веселый, смешной, готов рвать себя в клочья, и у него все получится! Актерский состав великолепный — получилась семья.

Летом вы отметили юбилей — 75 лет. В кино вы с… 27 лет? Как вы за это время в кино изменились?

Я начинал как сценарист — и был глубоко несчастен, потому что мне казалось, что все эти сценарии ставят как-то не так, я видел по-другому. А свой первый фильм я снял в 40 лет — «Такси-блюз» с уникальным Петей Мамоновым. Так что в режиссуре я не так долго, всего 35 лет. И мне еще многое нужно сделать.

А как бывший сценарист недостаток по-настоящему хороших сценаристов ощущаете в профессии? Кажется, это главная жалоба всех, кто работает в кино.

Мир лайков глупеет — и во всем мире проблемы со сценариями. Американцы платят за них миллионы, потому что нет свежих, оригинальных идей. Я не знаю, почему это сложно. Но вы заметили, сколько фильмов переснимается? Берут уже готовые сценарии, готовые истории, готовые фильмы — и снова к ним возвращаются.

А кто сегодня герой нашего времени? В кого верит зритель, на кого хочет смотреть?

Это очень сложный вопрос, потому что кино раздвоилось: либо поучительно, либо для развлечения. Раньше фильмы соединяли в себе некоторую увлекательность, развлечение и художественность. Что такое художественность? Это проникновение в психологию человека. Нет ничего более сложного, загадочного и таинственного, чем человеческая личность. Неслучайно сказано, что Бог сделал человека по образу и подобию своему, и в каждом есть эта сложность. А сейчас в кино ходят в основном просто развлечься. Комедия, например, это набор аттракционов: не туда встал, не туда сел, вошел не в ту дверь, вышел из другого окна, оказался женат неожиданно… (Смеется) А в неразвлекательном кино про современника всегда есть какая-то нотка боли. И многие не хотят идти в кино на боль, они идут в кино, как в супермаркет — покупают кусок колбасы запакованный, потому что заранее точно знают, какой у нее вкус. Не каждый готов открыть непонятную кастрюлю, в которой что-то булькает, и туда сунуться.

«Слово пацана» — про героев нашего времени или нет? Все хотят быть бандитами или хотя бы в них играть?

Я не хочу. И мне кажется, что «Слово пацана» получило свою вспышку любви, но про него уже забыли. Это пример таких феноменов массового чудовищного успеха, которые сразу будто отдают все свои силы, энергию и затухают.

А почему «Бригаду» помним, а «Слово пацана» забудем?

Может быть, потому что «Бригада» все-таки была про современность, а «Слово пацана» про прошлое, про 90-е. В любом случае одновременно с развлекательным должно существовать и кино непростое. Кино не может ограничиваться развлекательной функцией, нужны какие-то киноклубы, нужны залы непростого кино. Вот во Франции, например, где я жил какое-то время, есть небольшие залы для такого немассового кино. Это как стихи — они нужны не всем, их не надо издавать миллионными тиражами, но 2–5 тысяч экземпляров надо, чтобы кто-то там где-то в Иркутске открыл эту книжечку Ахматовой, и слеза пролилась, что он не один в этом мире, что где-то еще есть человек, который думает так же.

Мой мастер Игорь Яковлевич Золотовицкий говорит: театр спасет мир от тревоги. Как считаете, лучше ходить к психотерапевту или в театр? Или в кино?

Именно как психотерапевт и должно работать кино. Но сейчас кино воспринимается как цирк. Да, сила театра и кино в том, чтобы люди и плакали, и смеялись, человеку плакать нужно не меньше, чем смеяться, но мы плачем тайно, плачем в жизни, плачем по ночам — а напрасно. И поэтому так цветут у нас сейчас обиды. Люди так обижаются! Люди обижаются в социальных сетях, люди обижаются на неизвестных им людей, дети обижаются на родителей, родители — на детей. Школьные подруги вспоминают, как 15–20 лет назад кто-то кому-то что-то не так сказал — и все идут к психологам. А что психолог может решить? У психолога у самого проблемы, он сам плачет по ночам и пытается научить тебя, как жить правильно. И это замкнутый круг. Для меня все лечится искусством: функция искусства — в том, чтобы снимать с человека напряжение.

И ваш фильм «Василиса и хранители времени» — как раз про искренность, про честность…

Но он и про обиду! У героини сильная обида на жизнь, на мир, на деда своего. В пространстве ее подсознания живет маленькое существо — она сама в образе маленькой, страшной девочки, которая творит ужасные вещи. Эту роль замечательно сыграла Вита Корниенко. Всем нам надо изжить в себе этого обиженного маленького зверька.

Вы как-то сказали: «В первом фильме выкладываешь все накопленное, потому что умения еще нет, а есть искренность и нутро». Как жить, как снимать, чтобы оставаться на плаву, не растерять энергию, чтобы сохранить эту жадность к профессии?

Я поздно начал — и банально еще не наигрался, мне интересно. Плюс я хорошо начал: получил приз в Каннах — и это сразу изменил мою жизнь. Я снимаю только те фильмы, которые хочу снимать. Для нашего поколения снимать кино — история не про деньги. У нас были великие учителя — Герман, Тарковский. Это большое кино наших предшественников говорило нам, что кино — это не про деньги, это про что-то другое, это про тебя. Но зато мы и живем, пока снимаем. Что делать режиссеру, если он перестанет снимать? В жизни появится пустота.

Какие для вас качества главные в человеке?

Талант!

То есть можно простить все — капризы, истерики, если человек талантлив?

Можно… На кого-то упал этот солнечный зайчик, а на кого-то — нет…

Кроме талантливых людей рядом, что нужно в жизни для счастья?

Мне кажется, важно, чтобы было интересно жить. А так… Друзья, семья и путешествия — и больше ничего не надо.

TOP NEWS / Интервью