Два года назад Катя IOWA впервые стала мамой. В прошлом году ее дебютный альбом, Export, получил более 40 платиновых сертификаций. Казалось бы, она уже многого добилась и многое доказала себе. Но к этим ролям — мамы, жены, дочери, артиста, музы — Катя мечтает добавить новые опции, которые раскроют ее личность в новом диапазоне. Поговорили о том, как рождение ребенка изменило ее жизнь и преумножило любовь к мужу, а музыкальное творчество дополнилось художественными перформансами.
Последний раз мы делали совместную обложку два года назад, когда ты объявила о беременности. Катя тогда и Катя сейчас — два разных человека?
Сейчас чувствую себя намного свободнее. Материнство — потрясающий опыт. Помогает и то, что, будучи беременной, я активно работала над доверием. Раньше очень боялась неизвестности: вдруг все будет плохо, вдруг я не смогу родить — даже детские вещи заранее не покупала, потому что опасалась многих моментов. Со временем поняла, как важно принимать абсолютно все жизненные ситуации, ведь никто из нас не знает больших божественных замыслов. Я доверилась миру, и сейчас все проблемы, которые когда-то казались огромными, воспринимаются как очередное проявление жизни.
Вы с мужем не узнавали пол ребенка заранее, но были уверены, что родится сын Лев. Каким ты его представляла?
Старалась абстрагироваться, не наделять его заранее какими-то характеристиками. Просто говорила: «Привет, ребенок, у меня тут тепло, я пою песню, мы с тобой часто путешествуем». И сейчас сын максимально за движ: он очень любит передвижения, обожает, когда меняется картинка, появляются новые люди вокруг — со всеми умеет находить общий язык. Если говорить о внутренних ощущениях во время беременности, я ребенка чувствовала сразу взрослым человеком. Сильная мужская энергия. Позднее, когда я проходила древнюю практику пеленания или закрытия родов, в какой-то момент словно увидела Леву: он сидел в позе лотоса и держал меня на руках, оберегал. Лева — это второй папа. Та же комплекция: широкие плечи, спина, сильные ноги. Ни у кого на улице не возникает сомнений, мальчик это или девочка. Просто маленький мужичок, мы даже называли его профессором.
Почему?
Раньше, когда какой-то человек приходил в дом, Леве было важно провести осмотр: ощупать руками губы, нос, щеки, все потрогать. Он очень серьезно смотрел на каждого и изучал тактильно. Ему было тогда месяцев 9. Сейчас сыну 2 года, это совершенно другой период: он невероятно быстро все запоминает, разговаривает целыми фразами, наизусть помнит слова некоторых песен. Вот я не ставила ему песню «Кусь», а он откуда-то ее знает. Я ему говорю одну строчку припева — он отвечает следующей. Любит повторять фразы из мультиков. Например: «маловато будет» — из «Падал прошлогодний снег». Еще Лева различает все цвета, считает до одиннадцати, рисует красками большие полотна — чем вдохновляет меня, с ним я забыла о страхе белого листа. Еще у нас очень творческая няня, Даша, она учит его английскому языку. И сейчас некоторые слова сыну проще говорить на английском: не автобус — а bus, не иди — а go. У Левы классное детство, к тому же мы живем в лесу, чтобы он летом по лужайкам босиком бегал и собирал ягоды с кустов.
Внутри семьи у вас как распределены обязанности? Есть пункты, за которые отвечаешь только ты?
У меня есть дневник, где я отмечаю все моменты, связанные со здоровьем: какие сделали прививки, какие использовали масла, что подействовало, а что — нет. Слежу за анализами, покупаю водородные палочки и другие штуки для иммунитета, постоянно мониторю все, что связано с этой сферой. Мы стараемся потреблять как можно меньше химии, в плане витаминов тоже. Крестная мама Левы — кинезиолог, она каждый месяц приезжает и смотрит его состояние.
Если я отвечаю за здоровье, то моя мама, Нина Васильевна, — за еду. Мы проводили биорезонансную диагностику организма, в том числе Леве, и по результатам анализов составили определенный рацион. Наша бабушка за всем этим тщательно следит: она живет с нами, каждую неделю старается готовить что-то новое. Мы регулярно обмениваемся какими-то кулинарными видео и выбираем, что бы такое внедрить в меню.
Леня учит сына истинно мужским вещам. Недавно он Леве про правила дорожного движения рассказывал. Прямо показывал какой-то знак, например, красный сигнал светофора, и как постовой отыгрывал, что проезжать нельзя. Лева останавливался и замирал. Ждал сначала желтый, готовился, потом загорался зеленый — поехали!
Похоже, у папы и сына полное взаимопонимание.
Лева обожает и уважает папу. Зимой во время прогулки лопаткой чистил от снега колеса папиной машины — знает, что папа ездит на машине, что забирает его и везет. Сейчас Леня для него невероятный авторитет. Мы с мамой все никак не можем отучить Леву пить молоко на ночь, но вот когда он остается с папой — тут без вариантов: Леня с ним как-то договаривается. Мужские разговоры и энергетика… нам не понять.
Вы с Леней вместе уже 17 лет. Ваши личные отношения как-то изменились с появлением ребенка?
Сын нас еще больше сплотил. Мы ведь вместе ходили, вынашивали его. Без шуток. Леня был как пингвин, который высиживал своего детеныша. Нам даже врач говорила, что мы одинаково беременны: Леня, как и я в то время, был очень отечный. На родах он тоже присутствовал, полностью прошел со мной весь этот путь. Так что Лева сделал наши отношения только лучше. Но у нас есть другой ребенок — работа. И вот, прямо скажем, довольно проблемный: постоянно требует внимания, переговоров, включения во все процессы. Из-за этого нам с Леней не хватает времени на нас двоих.
Ты ведь практически сразу вернулась к работе, не уходила в декрет.
После родов я где-то месяц просто просидела на диване с Левой на руках. Кормила его грудью и не могла поверить, что это чудо происходит в реальности. Потом потихонечку начались какие-то активности. Когда сыну было 4 месяца, я снималась в кино «Бар «МоскваЧики». Есть одна сцена, где показаны мои ноги на крыше дома в Санкт-Петербурге. В тот момент я как раз сцеживала Левке молоко специальным аппаратом, а он ждал меня внизу, в вагончике.
Многие работающие мамы испытывают чувство вины, что недостаточно времени уделяют ребенку. Тебе это близко?
Дети все это считывают. В моей жизни был яркий пример. Вечер. Мне лет 6. Мама ставит на стол картошку. Я спокойно ем, но смотрю на маму и вижу, что она сквозь землю готова провалиться. И понимаю: она винит себя за то, что ей просто больше нечего дать. Мне бы этой картошки вполне хватило. Но чувство вины мамы я впитала, ощутила, как ей плохо и сложно… Когда мне было 8, мама отправила меня в Канаду — в рамках программы «дети Чернобыля», считалось, что зона, где мы жили, загрязнена. Я поселилась у молодой пары. Спустя время они написали маме письмо: «Оставьте у нас ребенка. У вас ничего нет, а мы обеспечим ей хорошее будущее». Мама на это ничего не ответила, но на работе ее осуждали, мол, эгоистка, не думает о моем будущем. Мама молчала, она знала, что может дать мне самое дорогое, что у нее есть — любовь! Это стало для меня уроком — нельзя чувствовать вину. Для ребенка важно, что родители его любят. Даже когда меня нет рядом, у сына есть классная компания: бабуля, няня. Я для себя решила: если посвящать все время только ребенку, затормозить все процессы развития, можно и в депрессию впасть. И в итоге ребенок будет считать, что это он во всем виноват, проецировать на себя. У кого-то совсем по-другому. Главное — услышать свой голос, делать то, от чего мамочка будет счастлива, следовательно, будет здоровая атмосфера в семье.
К тому же детям важно вдохновляться примером родителей, дедушек, бабушек. Вспомнилось видео, где Нина Васильевна отмечает свое 64-летие, совершая кульбиты на пляже.
Бабуля у нас потрясающая. Полна энергии, занимается со стиком — традиционным орудием японских боевых искусств. Говорит, что ее профессия — ловить детей. Она работала воспитателем в детском саду, и ее задачей было не только научить малышей чему-то новому, но и благополучно вернуть их вечером родителям — в целости и сохранности. Поэтому у мамы великолепная реакция. А еще — детская душа. Она всегда находит общий язык с маленькими детьми. Две ее внучки рассказывают ей секреты, которыми не делятся больше ни с кем. А внук, наш Лева, даже иногда ищет в ее лице спасителя. В какой-то вечер он отказывался чистить зубы, увидел ее и зарыдал: «Бабуля!» — и она кинулась его «спасать» от родителей. (Смеется) Кстати, самое первое слово, которое Лева научился говорить четко: «помогите». И сказал его на Бали, прямо при прохождении таможни. Еще ему нравятся сложные слова, часто с буквой «Р», которую он пока произносит на французский манер: «трактор», «трансформатор», «храбрый». Папа учит его таким словам. Также Леня потрясающе экспромтом сочиняет сыну стихи в стиле Маяковского. Правда, потом не может их вспомнить, а мы не успеваем записать.
Ты, как и мама, занимаешься с японским стиком, нунчаками. Как еще поддерживаешь форму?
Во время беременности я набрала килограммов 25. Многое ушло с водой, часть — благодаря дыхательным практикам. Уделяю этому большое внимание. Каждое утро — получасовая тренировка на все мышцы. Укрепляю спину, поясницу, в том числе для того, чтобы иметь возможность носить ребенка на руках. Параллельно занимаюсь с тренером нунчаками, делаю упражнения с резинками. Для лимфодренажа лица — массаж. Никогда не делала никаких уколов, предпочитаю фейсбилдинг. Мой мастер массажа рекомендует для здоровья крутить хулахуп — стальной, как из детства.
Концерты — еще один способ сжигать калории. В этом году планируется много выступлений?
Сейчас намечено два сольника: 22 мая — в Москве, 24 мая — в Питере. Для меня это своего рода ступеньки к большим стадионам. 31 мая будет LAB у Антона Беляева, где я буду петь на французском языке. Новый для меня опыт. Очень нравится думать о динамике, представлять, как IOWA едет на грузовом лифте, и к нам по ходу движения добавляются стилисты, мастера, творцы, менеджеры, пиарщики, которые вместе помогают формулировать общую концепцию проекта. Сейчас мы как раз находимся в поиске новых участников команды. Это очень сложно — последние два месяца я только и делаю, что веду бесконечные переговоры. При этом стараемся регулярно выпускать новые песни: недавно презентовали трек «Мальчик», а летом выйдет «Красный свет». Это одна из любимых фраз моего сына: «Стоп! Стоп! Красный свет!». Мне также хочется расширяться, писать для кого-то, продюсировать. Но для этого нужно провести серьезный анализ уже проделанной работы, наших ошибок, которых было очень много. Мечтаю создать лейбл и помогать молодым музыкантам двигаться в своем направлении, не думая о выживании. Также я планирую совершить очень важный для себя шаг в сторону экологии. Пока не рассказываю о проекте, но очень надеюсь, что те масштабы, которые мы наметили, случатся.
Создается ощущение, что тебе тесно исключительно в роли певицы. Ты также писала в соцсетях, что сейчас тебя привлекает перформативное искусство.
Мне очень интересны перформансы — возможность соединять звук, изображение, некую провокацию. Взаимодействовать с людьми, видеть их реакцию. В марте были в Париже, делали съемку на улице в одном необычном луке. Мимо бежала классическая француженка и крикнула: «Эй, ребят, вы сумасшедшие? Это не мода!». Мы просто фотографировались — а эта женщина с большими сумками почувствовала в нашей работе конфликт со своими внутренними ощущениями, сама стала участницей нашей игры. Помню, как мы снимали клип на песню «Плохо танцевать» в Санкт-Петербурге. Вышли на улицу в странных нарядах, репетировали. Подошла пожилая пара и сказала: «Очень плохо танцуете, надо лучше». А мы ведь именно этого и хотели — плохо танцевать. Создавали этот пассаж — и люди его считали. Случилась химия.
Говорят, что цель искусства — вызвать эмоции. Неважно, хорошие они или плохие.
Поэтому мне хочется чаще путешествовать, чтобы вдохновляться, расширять свое видение, обмениваться энергиями с новыми людьми, возможно, даже с мировыми инфлюенсерами. Недавно случилось удивительное — прилетело письмо из Парижа от команды Рика Оуэнса. Предыстория такая: мы с одним парнем из Санкт-Петербурга создали сумку. Работа шла медленно, я уже отчаялась, сказала мастеру завершать процесс самостоятельно. Он согласился — доделал и отправил экземпляр Рику. Ему так понравилось, что теперь нас ждут летом на презентацию этой сумки. Самой интересно, во что это выльется.
Часто, когда артист уходит от массовости к креативу, к чему-то менее понятному, количество его фанатов снижается. А количество хейта — наоборот. Тебя это не пугает?
Как это может меня остановить, если это мое искреннее желание? Не сделать это — все равно что отказаться от свободы.
Очень многие боятся осуждения со стороны.
Значит, они еще не до конца поняли себя, забыли, что наша жизнь невероятно короткая. Если я чего-то очень сильно хочу, если именно там мой огонь — туда и пойду. А осуждать со стороны могут люди, которые тоже мечтают найти свое сияние, но боятся. Ждут, что ты оступишься, чтобы они могли оправдать свое бездействие: «Еще ни у кого не получилось, зачем пытаться?». Вот я хочу попытаться, и приятно думать, что своими действиями могу вдохновить. А о хейте думать неинтересно. Прекрасно понимаю, что не всей моей аудитории на данном этапе близко перформативное искусство. И это прекрасно! Присаживайтесь поудобнее, будем вместе разбираться, думать, как все это подать, чтобы сохранить нашу общность. Написанные мною «Маршрутка» или «Простая песня» оказались близки людям, которые жили в тех же условиях, что и я. Но иногда важно двигаться по новым паттернам. Выйти из своего двора, проникнуться культурой, искусством, языком других народов. Тогда и свой язык сможешь формулировать четче, понятнее, интереснее, шире. Чтобы потом вернуться в свой двор — и подарить людям что-то совершенно новое. Поэтому я иду туда, где страшно. Хочу разгадать свою миссию.
Фотограф: Элина Шевченко.
Стилисты: Вова Кравченко, Кирилл Павлов.
Визажист, стилист по волосам: Мария Шишка.
Сет-дизайнер: Даша Денисова.
Гафер: Павел Радченко.
Ассистенты стилистов: Иван Бублик, Лера Сетина.
Ассистенты сет-дизайнера: Максим Шкарлат, Татьяна Денисова, Сима Кодекс.
Ассистент визажиста: Вероника Коротченко.
Продюсер: Анастасия Фридман.