RU
Петербург, 1903 год. В роскошном доме благообразной Матушки обитают тринадцать воспитанниц, которых она забрала когда-то из приюта. Княгиня учит девушек этикету, покупает красивые платья и для каждой сочиняет легенду. «Юная гимназистка», «безутешная вдова» — у каждой из обитательниц дома терпимости есть своя выдуманная история, позволяющая день за днем обольщать богатых мужчин, а вырученные от торговли душой и телом средства передавать Матушке, которая знает, как ими распорядиться.
Сериал «Чистые» — режиссерская работа Николая Хомерики. Главных героинь играют молодые актрисы Софья Синицына и Диана Милютина, которым посчастливилось стать частью по-настоящему звездного каста: в сериале также снялись Виктория Исакова, Федор Бондарчук, Риналь Мухаметов, Никита Кологривый и герой этого номера — Даниил Воробьев.
Наверное, в этом сериале он был бы куда более ожидаем в образе какого-нибудь великосветского хлыща-обольстителя, но нет. В отношении Воробьева формулировка «мы привыкли видеть…» вообще невозможна. Мы не привыкли. Каждая его роль не похожа на предыдущие. В итоге в «Чистых» Даниил играет Иуду Сильцына — набожного купца-морализатора, который дает отпор раздирающим его порокам фразой «Господи, прости».
Даниил, вы играете отца героя Марка Эйдельштейна — мальчика, который попадает под чары одной из куртизанок. Расскажите о своем герое, какой он? Какие из характерных черт его образа придумали вы сами?
Сейчас я даже не могу сказать, что играл эту роль, скорее спасался от проникновения энергии этого героя в мою реальность. На протяжении всего съемочного процесса мы с ним боролись, и, похоже, я проиграл. Даже анализ или разбор этой личности у меня вызывает тревогу и неприятное верчение в груди. Но я попробую. Из первоначальных вводных: Иуда Фомич — хозяин фабрики, купец, недавно потерял дочь. Я превратил его в жесткого собственника, деспотичного скупого купца, религиозного фанатика-старовера, обвиняющего Господа в своих бедах, но ищущего его снисхождения, счастливый талисман и знаки праведности пути, но погруженного на глубокое дно отчаяния и фатализма. Поэтому у Иуды Фомича появилось суровое обветренное лицо, тяжелые брови, старинный стиль говорения и каменная тяжесть в движениях. В последствии я поднял его возраст до 50 лет…
А бывает так, что один ваш герой проникает в другого? Или, например, какие-то особенности, которые вы придумали для персонажа, в итоге становятся чертами характера/образа в другом проекте?
Несколько раз ловил себя на мысли, что где-то я уже что-то подобное использовал. В этот момент я попадаю в творческую катастрофу. Мне сразу кажется, что я обманщик и самозванец. Но именно эти чувства заставляют меня заново анализировать и проводить работу над ошибками. Могу резко поменять вектор роли, чтобы максимально дальше разнести свои приспособления и характеры героев друг от друга. После работы над Иудой даю возможность роли вырасти и освоиться во мне, стараюсь не мешать и меньше контролировать. Но это не значит, что я расслабился и жду, это значит, что я веду с ролью диалог как с живым человеком.
А образ Петербурга в «Чистых» имеет принципиальное значение?
Николай Хомерики — абсолютный эстет и тонко чувствующий художник. Конечно, есть полное ощущение, что такая история должна была происходить именно в Петербурге. Это обрамление — абсолютная драгоценность проекта «Чистые». Ведь речь идет о красоте тел на фоне фасадов, улиц, вензелей и сложного орнамента. И за всей этой роскошью скрывается похоть, обреченность на увядание, пустота… Я очень надеюсь, что зритель прочувствует эту уникальную и совершенно новую точку зрения на то время в целом и на Петербург в частности.
Предположу, что 1903-й, в котором по сюжету происходят действия «Чистых», вам симпатичен, в том числе из-за возможностей гардероба того времени. Я права?
Да! Тем более что в создании образов для «Чистых» художник по костюмам использовал гиперболу. То есть это немного утрированные силуэты и крой. Мне очень понравилось, что в костюме есть мотив того времени, а не сухое документальное свидетельство. Костюм так собирает тело и мысли! Так помогает! К тому же у моего героя есть то, что можно смело назвать чудом — автомобиль, роллс-ройс!
Вы впервые работали с Николаем Хомерики? Каким был процесс?
Да, это первое наше взаимодействие. Уже на пробах было понятно, что он с большим трепетом и вниманием относится к актерским придумкам. Он, конечно, теплейший человек, работающий в атмосфере добра и вседозволенности, в хорошем понимании этого слова. Он очень помог мне в реализации моего героя, интегрировав практически все идеи и нюансы. А сам съемочный процесс мне сложно охарактеризовать, я как будто проснулся во сне… Но это не связано с режиссером.
Я слышала, что сценарист сериала создал не совсем стандартные диалоги, немного поэтические что ли. Расскажите об этом.
Да! Скорее даже не диалоги, а ремарки! Ремарки — это то, что сразу поразило меня в этом сценарии. Александр Родионов вывел удивительно сложную и тонкую структуру переживаний героев. Я практически ничего не правил. В случае этого сценария нужно было постараться приподнять себя до этих ремарок. Они очень взрослые и выверенные автором. В них, кстати, и кроется вся поэзия «Чистых». Один маленький диалоговый поворот — но в ремарках проиллюстрирована подробная эмоциональная жизнь героев.
Насколько сложно учить такой текст?
Я вообще не учу текст, скорее, осваиваю внутреннее движение героя и дыхание сцены. Текст как-то сам привязывается. Вообще именно в этой исторической работе я ухватился за идею вывести языковой портрет той эпохи в моем герое. Знаете, бывает, смотришь исторический фильм, в котором есть все — фактура, костюм, атмосфера, но как только герой открывает рот, сразу проступает современный человек. Я сразу засуетился в сторону фонетики и так далее… Не знаю, как это получилось! Чистый эксперимент!
Главная тема сериала — продажная любовь, при этом Матушка (Виктория Исакова) не называет подопечных куртизанками. Они — «чистые». В чем принципиальная разница?
В моей реальности было бы интересно интерпретировать «чистые» как наивные. Живущие с пылающим сердцем, девственные духовно, имеющие право на ошибку, одинаково откровенно вкушающие любовь и грязь, свет и тьму. Вообще, есть глубокое ощущение, что люди той эпохи были более откровенны, натуральны в своем невежестве или чувствительности. И если представить эволюцию человека как юношу, целующегося впервые с девушкой, которая олицетворяет мораль, то это чистое волшебство.
Насколько моральные принципы важны, в любые времена? Вы из тех, кто считает, что выбор есть всегда, или из сочувствующих — кто думает, что обстоятельства порой оправдывают действия?
Кто-то вообще говорит, что мораль — это слабость ума. Из чего можно сделать вывод, что сама мораль — совершенно нестатичное явление. Но действительно, выбор есть всегда, и, мне кажется, не мораль помогает сделать его правильным. Интуиция и совесть — вот эта парочка. Скорее, они определяют. Мораль, на мой взгляд, больше про прилежание и общежитие, что тоже суперважно, по-другому люди бы давно сожрали друг друга.
В вашей фильмографии уже есть масса характеров: эксцентричный коуч («Жить жизнь»), бандюган с разбитым сердцем из 90-х («Лада Голд»), не реализовавший мечты середнячок («Черная весна»), а в «Осьминоге» у вас вообще восемь ролей! Какого героя в вашей биографии еще не было, но хотелось бы получить?
Бесконечное множество воплощений! Но сейчас я полностью поглощен проектом «Жар», потому не смотрю в будущее. Честно сказать, роли сами нас выбирают. Это, видимо, они рассуждают, кого из актеров хотели бы получить.
Вы постоянно снимаетесь: в 2022 году у вас было восемь премьер, в 2023-м… сбилась…
По-моему, тоже восемь. В 2024-м — планируется девять. Ужас!
То есть параллельно вы готовитесь к совершенно разным ролям — изучаете, подмечаете, анализируете, пробуете, примеряете на себя. Как не сойти с ума в этих мирах придуманных личностей?
Дисциплина. Мораль, интуиция и совесть! (Смеется) Еще — бессмысленная прогулка, воспоминания, одиночество… Тишина, загородная трасса в окне далекой бензозаправки. Луна, погруженная в сонные ракиты, как в детской книжке с акварельными рисунками, идущими в глубокое прошлое морщинами родных глаз. Тепло, свет от фар автомобиля в проеме желтых штор, возможное возвращение отца, полярная сова морозным школьным утром, тающие кристаллы снежинок на руках, черный королевский пудель, хлопающий пастью, белые перья снега… Все это ведет туда, где звучит музыка, мой личный мотив, его ни с чем не спутать, он есть у каждого человека. И мы все тайно так или иначе стараемся туда вернуться, чтобы подтвердить ток собственной жизни. Это и не дает сойти с ума, по всей видимости.
А как вы относитесь к светской части своей работы? Многие актеры не любят премьеры и красные дорожки, неохотно пускают прессу в свою жизнь даже в рамках промокампаний. Легко ли вам быть на виду вне съемочной площадки?
Когда в одном месте собирается много красивых людей — это волшебство. Волшебство и игра! А мне нравится играть. В этом очень много творчества и шутки, провокации и интриги. Я могу позволить себе не относиться к таким мероприятиям слишком серьезно. Вот если заметите меня на красной дорожке с каменным лицом, просто толкните — я отомру, и вы увидите мое истинное выражение лица. (Смеется) Так со многими, кстати.
Осенью мы ждем премьеру сериала о группе «Комбинация», где вы тоже задействованы. Расскажите немного о нем — кого вы играете?
Известного музыкального продюсера, точнее, это собирательный образ работника шоу-бизнеса той эпохи. И это удивительная страница истории нашей поп-культуры. По-прежнему мне очень весело работается с режиссером Никитой Власовым — его энергия неиссякаема!
У вас вызывают ностальгию 90-е?
Да. Я помню мать, танцующую на капоте новой девятки, которую отец привез издалека. Я помню, как родители были наполнены друзьями, планами, молодостью. И над всем этим звучал «Бухгалтер» группы «Комбинация». Я очень надеюсь, что у Никиты получится показать зрителю, как плотно сплетена история этой группы с историей нашей страны, и как много надежды, комедии, трагедии и мечты во всем этом.
В те времена вы были ребенком и жили в Костроме, сегодня там ваши жена и дочь, и после этого разговора вы отправитесь к ним. Почему вы так держитесь за этот город, имея сейчас возможность жить практически в любой столице мира?
Родина. У этого города красивое лицо и аккуратная улыбка. Женское лицо. Лицо матери, бесконечно ждущей своих детей, принимающей любые их состояния, умиротворяющей теплом ладоней с размеренным поглаживанием по спине. У Костромы — древнерусская душа, магическая. Я чувствую там преемственность и корни, благословение на дальнейший путь.
И вместе с тем вы любите жить в отелях.
Да.
А еще пишете стихи, снимаете в кино, на экране бесконечно перебираете образы и характеры… Можно сказать, во всем этом вы все еще ищите себя, или свое внутреннее «я» у вас сформировано? Определились ли вы с тем, кто вы?
Да, я определился. На ближайшие два месяца, пока снимается «Жар», точно. Я аутист, мне нравится синтезировать падение воды с прибрежных скал, голос Тома Уэйтса в поломанном динамике, детская фотография с размыленной надписью «Евпатория 89» и песчаные крошки между пальцев. Все это я превращаю в красивую пищу. Я повар, и круг обиженных мною женщин растет!
Стиль: Женя Фридман