Она влюбилась в него, когда ей было 13, а ему 18. В Королевском морском колледже в Дартмуте, куда ее привел папа, король Георг VI, она краснела, бледнела и не сводила глаз с высокого красивого кадета, которого описывали, как "голубоглазого викинга".
Молодой человек, правда, не сразу воспылал к юной принцессе ответным чувством. Во время войны, когда Филипп служил на Тихом океане, они писали друг другу дружеские письма, а в декабре 1943 года Филипп впервые увидел Лилибет на сцене. В любительском спектакле, поставленном в Букингемском дворце, 17-летняя наследница блеснула всеми своими гранями, и сердце моряка дрогнуло.
Предложение он сделал сразу после войны, в 1946 году, и она ответила "да", даже не спросив согласия родителей, которые, строго говоря, не считали этого кандидата идеальным. С одной стороны, Филипп был по происхождению ровней Елизавете и, можно сказать, даже превосходил ее концентрацией голубой крови. Ведь у Лилибет только папа – британский король, а мама – дочь простого английского графа Боуз-Лайона (граф это ниже, чем маркиз, и тем более ниже, чем герцог). Филипп же и по папе, и по маме – королевич. Отец его, принц Андрей, был сыном короля Греции, а мама, немецкая принцесса Алиса Баттенберг, – правнучкой английской королевы Виктории и, кстати, племянницей последней российской императрицы Александры Федоровны. Друг другу жених и невеста приходились троюродными дядей и племянницей и заодно четвероюродными братом и сестрой, но это не то родство, чтобы можно было говорить о кровосмешении...
С другой стороны, блистательный Филипп был королевичем без королевства и имел на банковском счету 12 пенсов. Его родители после свержения монархии в Греции бежали в Париж, где вскоре развелись, так как у мамы развилось психическое расстройство. Большую часть оставшейся жизни принцесса Алиса провела в Афинах, где основала после войны православную обитель, а ее муж искал забвения в казино Монте-Карло в обществе любовницы. Он умер в 1944 году в Монте-Карло, оставив сыну костюмы, помазок с ручкой из слоновой кости, запонки и кольцо с гравировкой – вот и все наследство. На собственную помолвку Филиппу даже не на что было купить подарок невесте. На помощь пришла мать, пожертвовавшая фамильной тиарой, из которой был изготовлен браслет.
Виндзорские проказы
Помимо безденежья у Филиппа были и другие минусы. При дворе его считали: а) немцем, что было крайне нежелательно, тем более что три его старшие сестры вышли замуж за немецких аристократов-нацистов, б) слишком funny, то есть несерьезным. Филипп питал необъяснимую слабость к дурацким шуткам и эту особенность пронес через всю жизнь. В Интернете можно найти яркие подборки его многочисленных перлов. Однажды, например, он сказал о родной дочери, любительнице верховой езды принцессе Анне: "Все, что не пукает и не жует сено, ей неинтересно".
И все же не столько "а" и "б" тревожили родителей Елизаветы, сколько третий пункт – "в".
Они чувствовали, что он будет ей изменять,
– вспоминал личный секретарь Георга VI в мемуарах. Эти опасения, очевидно, имели под собой почву. О бурной добрачной жизни Филиппа до сих пор ходят легенды. Неудивительно: в молодости он был видный мужчина, к тому же морской офицер в красивой форме.
Ему стоило только улыбнуться – и женщины сами прыгали к нему в постель,
– вспоминал какой-то его бывший сослуживец (а может быть, и самозванец). В неофициальных королевских биографиях утверждается, что и после свадьбы Филипп не перестал обольщать молодых аристократок. У него были романтические привязанности, и якобы королева мирилась с этим, потому что... "все мужчины ходят налево".
Все это, однако, лишь версии. Очевидно только одно – для Елизаветы Филипп был и остается единственной любовью на всю жизнь. Дождавшись, когда ей исполнится 21 год (таков был уговор с отцом), она вышла за него замуж. Свадебная церемония в Вестминстерском аббатстве, свершившаяся 20 ноября 1947 года, впервые в истории транслировалась по телевидению.
Я слишком храбр или слишком глуп? – такой философский вопрос, как вспоминала кузина принца Филипа, он задал себе утром в день своей свадьбы. И добавил: Ничего не изменится для нее, и все изменится для меня.
Действительно, Филиппу пришлось от многого отказаться: от православной веры своих родителей в пользу англиканской церкви, от родовых титулов принца греческого и датского, и вступить в брак под фамилией деда – Баттенберг, которую переделали на английский манер в Маунтбаттен, чтобы она не звучала так вопиюще по-немецки. Berg и mount на немецком и английском языках значат одно и то же – "гора". Ему, наконец, пришлось бросить курить, и это также стало его большой жертвой во имя любви.
Накануне свадьбы король Георг VI пожаловал Филиппу титул герцога Эдинбургского, и поначалу совместная жизнь с наследницей престола не казалась слишком отягощающей. В ноябре 1948 года у них родился мальчик, которого назвали Чарльз.
Он похож на сливовый пудинг,
– пошутил Филипп, впервые увидев сына. Никто не заставлял принца присутствовать при родах, поэтому он спокойно играл в сквош с личным секретарем, пока жена рожала в муках на другом этаже Букингемского дворца.
Сына она оставила в Лондоне на попечение бабушки с дедушкой и, кстати, так же потом поступила с его сестрой, принцессой Анной, родившейся в августе 1950-го. В письмах и по телефону мама передавала детям горячие приветы и поцелуи, и это считалось в порядке вещей. Когда после очередной долгой разлуки Елизавета и Филипп увидели маленького Чарльза, Елизавета только слегка погладила мальчика по головке, а Филипп дотронулся до плеча, чтобы показать ему, куда следует направляться.
Во главе угла
Все изменилось 6 февраля 1952 года, когда после продолжительной болезни скончался король Георг VI. Находившаяся на отдыхе с мужем в Кении Елизавета была провозглашена королевой. В аэропорту Лондона их встречала целая делегация. Премьер-министр Черчилль склонил голову перед женой Филиппа, и даже собственная ее мать сделала реверанс и поцеловала ей руку! Лилибет вдруг стала называться Вашим Величеством, а Филипп автоматически перешел на роль принца-консорта, ничего не решающей "второй половинки" монарха. Завидная роль для того, кто еще недавно командовал судном и мечтал о военной карьере!
После коронации 2 июня 1953 года начался изнурительный многомесячный королевский тур. Они проехали почти 70 тысяч километров от Лондона до Бермудских и Кокосовых островов. От улыбки, которой Елизавета "буквально светилась" везде и всюду, у нее начался тик лицевых мышц. Когда Ее Величество "снимала" с себя эту проклятую улыбку, лицо ее становилось угрюмым и даже злобным.
К сожалению, природа не наградила меня естественно улыбчивым лицом, как мою мать,
– признавалась монархиня. Филиппу в его положении сопровождающего адаптироваться было еще труднее. В самом начале он испытал одно из самых серьезных унижений в своей жизни. Принц был уверен, что династия будет теперь носить фамилию и его предков – Виндзор-Маунтбаттен, но, по настоянию Черчилля, Елизавета отказалась от переименований. Филипп был в ярости.
Я единственный мужчина в Англии, который даже не может дать своего имени детям! Я здесь меньше амебы!
– кричал он, если верить биографам. Поездки, визиты с каждым днем раздражали принца-консорта все больше, и за закрытыми дверями он срывался на супруге: "Чертова дура!" – неслось из частных покоев, и прислужники разбегались по углам от греха подальше.
Елизавета все терпеливо сносила, понимая, что мужчине тяжело. Лишь однажды, в 1960 году, она не удержалась и "пожаловалась на жизнь" премьер-министру Гарольду Макмиллану (но только с целью вновь поднять вопрос о переименовании династии), и вот что он писал в своих дневниках:
Королева готова на все, чтобы порадовать мужа, которого отчаянно любит. Но меня печалит его грубость по отношению к ней. Я никогда не забуду того, что она рассказала мне на той встрече.
Решение было принято: сохранить название династии как есть, но в отдельных случаях, например, при регистрации брака или обращении в юридические организации, наследники королевы могли подписываться "Виндзор-Маунтбаттен".
Из всех забот у него осталась только одна, но самая важная – семья. Здесь он всегда был лидером. Именно принц Филипп занимался воспитанием детей, урезонивал Чарльза, который в молодости позволял себе "тявкать" на отца:
Не забывай, что перед тобой будущий британский король!
Прикрывал уже взрослых детей от прессы, когда их браки начали распадаться. На решение этих внутрисемейных задач у королевы не хватало ни времени, ни физических сил. За мужем она чувствовала себя как за каменной стеной.