Фото Аллы Пугачевой для этого номера мы взяли из нашей съемки 5-летней давности, которую делал Влад Локтев, к 60-летию Аллы Борисовны. С тех пор у нее, кажется, и не было больше постановочных съемок, так что наша - на сегодняшний день последняя и одна из лучших. Это, кстати, мнение самой Пугачевой, ей результат очень понравился.
Но начиналось все непросто. Уговорить ее на съемку было делом невероятно сложным, потому что Пугачевой, совершенно очевидно, никакие фотосессии не нужны. Как и прочие доказательства ее славы, ее исключительности или ее роли в истории. Она сама все про себя знает - и что бы кто бы ни говорил, это ничего не прибавит (равно как и не убавит) к ее самоощущению. Как нам удалось "заманить" Пугачеву до сих пор неясно и нам самим. В "заговор" были вовлечены многие люди, даже, помнится, Федор Бондарчук, и вот оно - чудо! - Алла Борисовна согласилась.
Отель Ритц-Карлтон в благоговении распахнул нам свои двери, отдав на весь день президентский люкс с видом на Кремль. Этим видом съемочная группа числом в пять человек и любовалась два с лишним часа, в ожидании нашей героини. Она опаздывала. Встречающий ее в лобби ассистент стоял навытяжку у входа в отель, поминутно сообщая, что "ее все еще нет" и наша операция по напряжению напоминала военную, с совершенно неизвестным исходом битвы. Пугачева ведь вполне могла бы не приехать, и кто бы вздумал обижаться или - не дай Бог! - возмущаться? Даже Локтев, фотограф известный и сам по себе звезда, сидел тихо. Ждал.
И вот, наконец, дверь распахнулась и хрипловатый, такой знакомый голос заявил нам с порога, что его обладательница сниматься не любит, не хочет, не умеет и вообще ее последняя съемка была 10 лет назад для Vogue, и там все рыдали от нее...
Начало было многообещающим. Мы приготовились рыдать, но не сдаваться. А потом произошло еще одно чудо. Алле Борисовне понравился грим, потом она заинтересованно стала рассматривать привезенные нами платья, затем ее увлекла предложенная нами концепция съемки, и все решил первый же кадр на крыше отеля, под накрапывающим весенним дождем, когда на вопрос: "Ну и что я должна здесь делать?", мы предложили представить ей, что крыша - сцена, а там, внизу, на бесконечных городских улицах, ее публика, ее поданные, и она взмахнула рукой и порыв ветра, подыгрывая нам, услужливо превратил ее красный плащ в королевскую мантию.
Съемка длилась почти четыре часа, ритм был такой, что к финалу все чувствовали себя, как выжатые лимоны, все - кроме Пугачевой. Она чудесным образом оживала, расцветала, фонтанировала идеями, молодела на глазах, едва ли не танцевала. Сама работа, казалось, не забирала ее энергию, а напротив, давала ей эту энергию все больше и больше. Вспоминалось что-то из школьной программы по физике про бесконечное деление атома. Вот чему мы были свидетелями и это дорогого стоит, ну и многое объясняет.
Съемка была окончена. Но радоваться, как выяснилось, было рано. Фотосессия в журнале подразумевает интервью с героем данной фотосессии - что совершенно очевидно. Но не для Аллы Борисовны. Так и сказала мне в лифте, как отрезала: "Я согласилась сниматься, а интервью давать не буду. Ну вот и напишите что-нибудь сами". Вечер переставал быть томным. Однако отступать было некуда - в прямом смысле слова, кабина лифта для этого явно не подходила. Ну значит - ва-банк. "Алла Борисовна, а давайте на спор. Я задаю вам первые три вопроса. Если вам не понравится разговор, вы мне прямо говорите - и я исчезаю". В глазах Пугачевой вдруг возникает интерес. Лифт останавливается. "А давай! Только кофе закажи сначала". Кофе заказываю. Проходим в спальню, превращенную на время съемки в грим-уборную и костюмерную, стилист и продюсер робко спрашивают, когда им можно собрать вещи. "Никогда", - говорю я и закрываю дверь спальни. Алла Борисовна садится в кресло и закуривает. Я сажусь рядом и достаю диктофон.
... Мы проговорили полтора часа. И снова тот же феномен: чем больше мы говорили, тем интересней, ярче, парадоксальнее, сильнее и энергичнее становилась моя собеседница. Без преувеличения - подобного опыта у меня не было ни до, ни после встречи с Пугачевой. Я в нее влюбилась, в то, что невозможно описать словами и что составляет ее суть - сила таланта, который по определению всегда прав. Вот с этим чувством я и жила пока делала материал. Потом послала Алле Борисовне пакет с текстом интервью ("Я в компьютере не читаю"). И буквально на следующий день звонок, и без всяких "здравствуй" и прочих преамбул такой знакомый хрипловатый голос: "Прочитала. Ни одного слова не поправила. Молодец, хорошо написала".
Спасибо, Алла Борисовна, до сих пор - спасибо. С днем рождения!