Юлия Савичева: "Я поняла, что мне скучно в привычном"

Юля, на обложке нового альбома ты с ирокезом. К чему этот вызов и такая кардинальная смена имиджа? Кризис среднего возраста?

Вовсе нет. Просто я перестала бояться, что меня кто-то не поймет или не так воспримет — начиная с песен, которые я пою, заканчивая внешним видом, который я выбрала сама, ничего не стесняясь. Так что ирокез — это с одной стороны отражение моего внутреннего протеста, а с другой — следствие внутренней свободы, возвращение к себе настоящей.

Долгие годы на сцене ты была совсем другой.

Многие вещи, которые со мной происходили до, наверное, 2017 года, были навязаны. Я работала с продюсером и понимала, что ему виднее. В 2006-м, когда вышли песни «Привет», «Как твои дела?» «Если в сердце живет любовь», у меня были довольно короткие волосы — такая стрижка-вспышка. И настолько себя тогда гармонично чувствовала, что не передать. Но я взрослела, период поп-рока подходил к концу, перемены были неизбежны. Я пришла к Максу Фадееву (В прошлом — продюсер Юлии. — Прим. ред.) и сказала: «Хочется чего-то нового, более взрослого». И он предложил образ дивы дивной: длинные волосы, платья в пол, высоченные каблуки. Не могу сказать, что это было совсем не мое. Это тоже часть меня, ведь я люблю все эти лирические песни, мне не пришлось лгать ни себе, ни зрителю. Но на концертах все равно прорывалась моя рокерская душа: я скидывала туфли и танцевала босиком. А вот когда начала свой собственный путь без продюсера, пришлось открывать себя заново.

И какие же открытия ты совершила?

Я поняла, что мне скучно в привычном. Я же и в семье родилась не совсем обычной, музыкальной. В Кургане, откуда я родом, мой папа играл в группе «Конвой», солистом которой тогда был Максим Фадеев. Вместе они делали экспериментальную музыку — что-то среднее между инди и роком. Думаю, это сильно повлияло на мой музыкальный вкус. Как и люди, которые меня окружали. У нас дома часто собирались музыканты. Однажды приезжали братья Самойловы из «Агаты Кристи». Они давали в нашем городе концерт и, поскольку общались с Максом, побывали и у нас в гостях. Я наблюдала становление Линды. Она была ярким явлением на нашей сцене, от внешнего вида и до музыки — все в ней было интересно, по-новому.

А к своему образу ты как пришла?

Не сразу. Было принято немало неудачных стилистических решений, но потом я нашла человека, с которым абсолютно совпадаю. Костя Кошка смог привести все к тому, чего я хотела — агрессивно-рокерскому, на грани сексуальности.

Не жалко было прощаться с шикарной копной волос?

Нисколько. Но это и правда был одномоментный порыв. Однажды я пришла к своему мастеру и сказала: «А давайте рубанем что-нибудь посвежее». И вот результат. Сейчас я себя чувствую более легкой, дерзкой. И мне это нравится.

А может случиться так, что через год или пять ты снова захочешь вернуться к образу лиричной героини?

Не знаю, как буду ощущать себя через пять лет, но рок внутри меня уже точно никуда не денется — это не лечится.

Знаю, что сегодняшним переменам предшествовал другой, непростой, период, который ты называла «апогеем внутреннего состояния». Он начался с разрыва рабочих отношений с Фадеевым?

Немного раньше. После первого сезона проекта «Один в один», когда наше шоу настолько выстрелило, что я гастролировала не переставая, начались проблемы со здоровьем. Мой организм отказался сотрудничать, я не справлялась ни физически, ни морально. Случился выкидыш. Я понимала: если сейчас не займусь своим здоровьем, не поменяю жизнь, она сама заставит меня сделать этот выбор — либо карьера, либо семья. Я попросила Макса отпустить меня на год, хотя мы оба не понимали, сколько времени может занять мое восстановление. Вынуждена была обратиться за помощью к психиатру, сидела на антидепрессантах. Сейчас, слава богу, уже умею держать баланс между работой и личной жизнью.

Но в то время ты занялась семьей?

Да, я пропала со всех радаров и впервые почувствовала себя полноценной женщиной. Мы с Аршиновым (так я называю своего мужа) вместе были уже много лет, но как будто и не знали друг друга — я все время пропадала на гастролях. Это был сложный период для нашей пары. Хотя муж меня всегда понимал и поддерживал. Он ведь и сам музыкант, с детства гастролировал. Но ради семьи сделал выбор, которым нельзя не восхищаться. Он сказал, что артист в семье должен быть только один, и оставил свою группу. Сейчас пишет музыку и является частью моей команды. Я бесконечно благодарна ему за то, что мы до сих пор смотрим в одном направлении. Особенно за поддержку в первый год моего самостоятельного плавания.

Жизнь вне сцены оказалась не для тебя?

Многие думали, что я выбрала личную жизнь и больше не вернусь. Но куда я без зрителя? Без сцены не могу. Конечно, я была безумно счастлива, что у нас с Аршиновым все сложилось, что родилась наша дочь Аня, но в то же время я понимала — пора возвращаться.

А материнство как тебя поменяло?

Я почувствовала большую ответственность за то, какой пример подаю ребенку. Нет, ошибок не боюсь, никто не идеален. Но тревожность присутствует. Дети очень чувствительны, на тонком уровне ощущают любую дисгармонию в семье. А мы как раз были в том периоде, когда все пришлось начинать как будто с нуля.

Что было самым сложным?

Во-первых, погасить в себе эти тревожные импульсы. Во-вторых, принять новую реальность. Когда находишься в продюсерском центре, многие вещи делают за тебя другие люди. Все важные решения принимаются тоже без твоего участия, и многое из того, что происходит, ты вообще не знаешь. И знать это тебе как будто и не нужно. К примеру, общение редакторами радиостанций и каналов, даже выбор музыкального материала, который им отправляется. Глобально повлиять на что-то я не могла. От меня требовалось просто быть красивой, хорошо выступать и не жаловаться. Поэтому, когда ты сам окунаешься в эту сферу, толком и не понимаешь, что от тебя нужно. Мы с Аршиновым учились на своих ошибках.

Кто вас поддерживал тогда?

Семья и крестный, который помог финансово — без него мы бы не смогли выпустить наш первый самостоятельный альбом CLV. Поддержали и некоторые артисты. Ева Польна подарила мне свою песню «Однажды», за что ей огромное спасибо.

На этом пути самым главным было довериться интуиции, а она у меня какая-то звериная. Сейчас, когда мне присылают песни, я к себе прислушиваюсь. Если побегут по коже мурашки — будет цеплять и слушателей. От песен Аршинова мурашки всегда: «Желтое такси» и «Времени нет» с нового альбома — его авторства.

Личное и рабочее разделять с мужем получается?

Мы стараемся, но выходит не всегда. (Смеется)

А бывает, что ссоритесь из-за творческих разногласий?

Всякое случается, мы же живые люди. Я в принципе отходчивая, но иногда могу и долго держаться, пока он передо мной не извинится. (Смеется)

Чья оценка для тебя сейчас важна?

Мне безумно приятно, когда папа говорит: «От твоего альбома ощущение, что по мне как будто танком проехали». Или когда мама смотрит мое выступление с новыми песнями и плачет: «Я так тобой горжусь! Как это все гармонично, какое это все твое!».

И конечно, оценка зрителей. Знаю, что на моих концертах они испытывают те эмоции, которые я транслирую со сцены, заряжаются моей энергией.

Поклонники, кстати, сразу приняли тебя в новом образе и звучании?

Я понимала, что людям надо показать, какая я на самом деле. Поэтому два года назад начала вести свой влог, где стала показывать закулисье. И все наконец-то сдвинулось: люди увидели меня настоящую — зажигалку, а не вот эту плачущую девочку, которая стоит перед микрофоном в длинном платье. Когда я презентовала «Не до любви» — первую песню в «утяжеленном» виде, ее приняли на ура. И тогда я взяла гитару в руки — совсем как это было еще на «Фабрике звезд». Я подумала, раз во мне есть и лирика, и танцевальная музыка, и рок, то в концерте нужно сделать три отдельных блока. Каждый — со своим образом. Это был разрыв. Мне потом писали в соцсетях: «Юля, как же круто вы делаете рок!».

Получается, ход сработал?

Даже лучше, чем я ожидала. Честно говоря, когда мы выпускали «Не до любви», думала, что радиостанции не возьмут эту песню. А она взлетела на первые строчки в чарте «Дорожного радио». Вот насколько люди устали от однообразия и бессмысленности текстов. Им хочется эмоций настоящих и музыки настоящей. Все возвращается. Это как в моде — все циклично.

Настало время сделать что-то такое, чтобы уже не скромничать. Я записала дуэт с Джизусом. Это молодой рокер, который делает очень крутую музыку со своей командой. Мне так она понравилась, что я сама решила ему написать: «А давай что-нибудь совместное придумаем». Так родилось «Лето без тебя». Сейчас этот трек является платиновым по количеству прослушиваний. А дальше понеслось: у меня вышла песня «Каплями» с TRITIA, «Метелица» — с Муккой. Был дуэт с корейской группой W24.

А с ними ты как сошлась?

Ребята написали мне и предложили песню на русском языке. Она мне понравилась, и мы записали дуэт.

Дочь слушает твою музыку?

Все песни наизусть знает!

Каким человеком Аня растет?

Она очень талантливая: классно танцует и поет, любит рисовать, постоянно что-то мастерит — фантазия у нее очень развита.

Если пойдет по творческому пути, поддержишь?

Конечно! И ни в коем случае не стану отговаривать. Но обязательно расскажу, какие препятствия ее могут ждать.

О чем сейчас ты мечтаешь?

Одна моя мечта недавно сбылась — я выпустила полноценный поп-рок альбом «9», выступаю с ним и делюсь со слушателями той энергетикой, которой наполнены мои песни. Уже предвкушаю будущие концерты. В сентябре выступлю в московском клубе «Урбан», а в октябре — в питерском «Космонавте».

Ждем от тебя повторения классического приема рок-музыкантов — прыжка в толпу?

Запросто! (Смеется).

Ты же миниатюрная, тебя обязательно поймают.

Спасибо, я стараюсь держать форму, хотя иногда позволяю себе и пиццу, и бургер. Но у меня есть правило: есть только тогда, когда действительно хочется. И это тоже, кстати, про честность с самой собой.