RU
Мне, пожалуй, странно видеть себя в жюри. Получается, с одной стороны, чтобы давать свою оценку большому количеству работ, достаточно снять два хороших сериала (Смеется) — тебя заметят и станут прислушиваться к твоему мнению. С другой, у меня все же есть экспертиза: до того как стать режиссером, я более 10 лет играл в театре — в «Гоголь-центре», МХТ им. Чехова, Театре Наций. Снимался в кино. Наверное, какое-то свое личное мнение к сегодняшнему дню сформировал и сформулировал.
И какое же оно?
Все идет по порочному кругу. (Смеется) Кто-то ориентируется на сегодняшний день, кто-то пытается доказать что-то внутри привычных паттернов. Сегодня в кино есть небольшое разнообразие — в жанрах, историях, героях. Я, конечно, всегда за эксперименты и призываю к ним. Но пока очень много вторичного.
А ваш уход в режиссуру — тоже эксперимент? Или все-таки осознанное решение?
Скорее решение некоторых ментальных вопросов. Есть мнение, что актерская профессия — не совсем мужская. Это заблуждение, конечно. Зависимость от многих факторов и лотерея. А потом приходишь в режиссуру и понимаешь, что тут зависишь еще больше: соберешь ли деньги на кино, будет ли твой фильм или сериал успешным. Фокус внимания и количество задач у режиссеров, конечно, намного шире. И это сложнее. Идти туда, где сложно, — это рост.
Но конкуренции меньше?
Она точечная.
Чем сейчас, в век высоких технологий и клипового мышления, можно удивить зрителя?
Я уверен, только качественно созданной хорошей историей. Слова, приписываемые Шопенгауэру: «Талант попадает в цель, в которую никто не может попасть. Гений — в ту, которую никто не видит». Иногда смотришь чью-нибудь работу и думаешь: «Почему не я это придумал, это же так просто и близко». Но одно дело подумать, другое — сделать, довести до результата.
На фестивале в этом году была представлена короткометражка, снятая за 15 тысяч рублей. Как считаете, можно ли создать кинохит с минимальным бюджетом?
Снять реально, а вот дойдет ли он до зрителя — вопрос. Если мы говорим о коммерческом кино, в нем затраты на маркетинг иногда превышают затраты на производство. И это не про качество, это про первый импульс. Ведь что искусство, а что не искусство — для большого зрителя иногда определяет мнение. Людям нужны подсказки. Нас с Ксюшей как-то пригласили в один прекрасный дом, в Антибе, в котором висел оригинал картины Айвазовского. Я не знал, что это подлинник, поэтому не обратил особого внимания. И только потом, когда мне об этом сказали, подумал, что дом, наверное, очень богатый. (Смеется) Так и с кино — пока кто-то не обратит на него внимание, о его существовании можно просто не знать. Но иногда, когда 400 человек в одном помещении скажут, что это прекрасный фильм, кому-то может быть стыдно признаться в обратном. А что касается кинохита за 15 тысяч рублей — это только везение.
А насколько появление в кадре известных артистов влияет на успех?
Я не совсем верю, что хороший актер может вытянуть плохую историю. Ну и прокат, как мы сегодня видим, не до конца формируется вокруг фигуры артиста. Все в совокупности. Артисты могут быть какими угодно, но при одном лишь условии — если они играют в связке. Играют тему, а не роли. Тогда это повод говорить о больших идеях. Но внимание однозначно больше к картинам созвездным составом.
Для своей первой режиссерской работы вы выбрали актера Александра Горчилина, почему?
«Гармония» была моей учебной работой для школы «Индустрия». И Саша, мой друг и товарищ, коллега из «Гоголь-центра», просто потрясающий артист, он очень хорошо сыграл тему. Его герой готовится к международному чемпионату игры на воображаемой гитаре (он реально существует в Финляндии). Фильм был снят за шесть часов — таково было условие. Не успеваешь — никого не волнует, в декорациях просто выключали свет. С одной стороны, в таких условиях просыпается спортивный интерес, закаляется характер, накапливается производственный опыт. С другой, это никак не помогает тебе развиваться как художнику, потому что в спешке нет времени подумать, попробовать, сделать варианты. Работает только первый импульс. Это упражнение, которое помогает распределяться во времени и приучает к хорошему планированию. В производстве я не люблю переработки. Если мне удается закончить смену хотя бы на минуту раньше, я удовлетворен. Это значит, что у людей есть время поехать домой, увидеть семью, поесть по-человечески и с хорошим настроением вернуться на съемочную площадку, чтобы начать новую 12-часовую смену. Я требую полного включения в работу от всех участников процесса. Это залог успеха работы с хорошим результатом.
Ваша супруга Ксения Андрианова тоже режиссер — в прошлом году она дебютировала с короткометражкой «Атыкуда», за которую получила несколько фестивальных наград. Насколько вам, людям одной профессии, удается выйти за рамки конкуренции?
Есть люди, которым я доверяю иногда больше, чем самому себе. Ксюша — такой человек, мой единомышленник. Она очень помогает. Выступила режиссером второго юнита нашей картины «Космическая собака Лида» (фильм выходит в прокат в конце ноября — прим. ред.), снимала все экшен-сцены, работала с каскадерами, операторами экшена. Я очень доверяю ее вкусу и таланту. А что касается конкуренции — между нами ее нет. Мы друг другу помогаем. Иногда, как она говорит, я ее гашу, но это я, конечно, не со зла, а только чтобы «разогнать» историю. Есть нюансы: она раньше начала учиться режиссуре, во ВГИКЕ, а у меня был достаточно низкий порог входа, ведь многие знали меня по театральной и актерской жизни. Ксюше же приходится доказывать, что она может занять свое место в этом довольно жестком и пока еще мужском мире. И мне очень интересно, как мы будем проходить этот путь дальше. Я не делю режиссеров на мужчин и женщин. Подобное гендерное разделение несправедливо — девочки иногда намного лучше делают кино, чем пацаны. Ксюша крутая, многие будут кусать локти, что не запустили с ней первый большой проект.
Как после двух успешных сериалов вы решили замахнуться на полный метр?
Мне кажется, тут все логично — чтобы перейти к следующему этапу, развиваться в этой форме. «Космическая собака Лида» — большое прокатное кино с очень личным подключением. Мой папа рано ушел из жизни. Темы поиска отца и выбора на своем пути мне близки. Это кино про меня и про тех, кому сегодня 30–45 лет. Про ощущение двухтысячных, где зародился выбор, который мы делаем каждую секунду своей жизни, сегодня. Я надеюсь, что у нас получилось такое кино, чтобы, выходя из зала, каждый захотел позвонить родителям. А еще чтобы зритель поверил, что шанс изменить жизнь к лучшему есть всегда.
Не скажу, что это были простые съемки — были и конфликты, и споры, и пять ролей Жени Ткачука.(Смеется) Для Жени это была большая актерская задача — сыграть разные судьбы одного и того же человека. Мне кажется, получилось очень убедительно и с любовью.
А где снимали?
В Москве, Подмосковье и Астрахани. Астраханская сторона мне достаточно близка, она граничит с Калмыкией, моей родиной. Мне очень хорошо в степи и пустыне. Но есть вещи, которые мы не могли предусмотреть. На соленых озерах мы хотели снимать сцены погони, но один дождливый день — и у тебя нет площадки. Или находишь в пустыне бархан, утверждаешь место, а через несколько месяцев приезжаешь снимать — бархана нет, его сдуло ветром, и ландшафт просто кардинально изменился. Были дни, когда команда не знала, будет ли у нас площадка.
Не появилось ли после этого желание еще больше усложнить себе задачу и сыграть в собственном же фильме?
Наверное, пока нет. (Смеется) Но я снимаюсь у тех, кому доверяю. И делаю это с удовольствием. Раньше у меня был недостаточно обширный выбор того, что я могу делать. Сейчас немного легче. Но в кино играть хочется. И хочется зайти на большую дистанцию. Мне увлекательно делать что-то, не пытаясь никому ничего доказать. Просто работать и получать удовольствие от процесса, искать новые способы рассказать хорошую историю — чтобы зритель прочувствовал.
