RU
Красный рояль из картона, несколько гробов с мумиями русских царей из папье-маше и несколько стульев в репетиционном зале с большими окнами - Дмитрий Крымов репетирует свой новый спектакль "Борис". Дата премьеры не случайна. Это традиция Крымова - устраивать премьеры в день своего рождения - 10 октября. Но если раньше все его спектакли шли на театральных сценах, то "Борис" - первая постановка Крымова вне сцены и вне театра. А именно - в Музее Москвы, в помещении бывших провиантских складов. В спектакле будут задействованы и экспонаты Музея.
Я не знаю, что хранилось на Провиантских складах, где теперь находится Музей Москвы, но в советское время там был гараж Генштаба, конюшня правительственных машин, так называемых "членовозов" - огромных черных лимузинов, которые с феерической скоростью проносились иногда по улицам Москвы, приводя в столбняк все машины вокруг и вытягивая в струнку постовых милиционеров, - рассказывает Дмитрий Крымов. - Но ремонтировали их, как оказалось, совершенно прозаически: еще лет восемь - девять назад я был в одном из помещений этого удивительного здания, построенного в середине 19 века в стиле ампир архитектором Стасовым, и видел на полу лужи еще не высохшего машинного масла и прикрепленные по стенам надписи: "Ремонт карбюраторов", "Место слива отработанного масла" и тому подобные. Правительственные мерины, как оказалось, состояли из тех же частей и были подвержены тем же болезням, что и наши бедные "Жигули", "Москвичи" и "Запорожцы". Особенно запомнились мне эти лужи густого машинного масла на полу огромного пространства, похожие на лужи черной плохой крови, спущенной много лет назад из тяжелых туш этих правительственных монстров. Я еще, помню, подумал: машины уже давно не ездят, исчезли куда-то вместе со своими хозяевами, а их кровь - вот она, тут, под ногами и не высыхает. Было в этом что-то даже мистическое. В общем, я не вижу причины не поставить в этом пространстве Пушкинского "Бориса Годунова" с Тимофеем Трибунцевым в главной роли, Михаилом Филипповым в роли Шуйского, Ксенией Раппопорт и Паулиной Андреевой в роли Мнишек. Ведь "Борис Годунов" - это про то, что человека уже нет, а кровь его есть. И никуда не девается.
Это был рискованный эксперимент, но мы быстро сошлись, - говорит Дмитрий Крымов. - На собственном опыте могу сказать, что когда незнакомых актеров зовешь в какой-то рискованный рисунок, то как бы они тебе не симпатизировали со стороны, у них это вызывает массу вопросов. Но если интерес идет впереди осторожности, то контакт рано или поздно возникает. Мне очень интересен их опыт, у каждого из них за плечами рюкзак, в который очень интересно заглядывать: что там лежит... Моя задача - позвать их в это приключение и правильно объяснить маршрут, а у них должна быть авантюрная жилка, чтобы полезть на этот Пик Коммунизма. И у всех этих артистов такая авантюрная жилка к незнакомым вершинам есть. Это, собственно, альпинистов и сплачивает.
У каждого свой Эверест, - говорит Леонид Роберман. - Альпинисты-скалолазы покоряют свои вершины. Рестораторы мечтают о звезде Мишлена. Мореходы в погоне за пальмой первенства пускаются во все тяжкие. Киношники преклоняются (да чему они только не преклоняются!) "Борису Годунову" - это наш Эверест, Мишлен, "Оскар". Одним словом, наше все. Эверест, не покорившийся еще никому. Многие пытались на него взойти или хотя бы приблизиться к нему, но место для флага все еще свободно. Мы с режиссером Дмитрием Крымовым решили это место занять и сделать наш 2019 год годом экспедиции по покорению театрального Эвереста. Завоевать Москву в Музее Москвы! Покорить вершину "Борис" и установить свой флаг. Да установить так, чтобы увидели все! Пушкин, перечитывая "Бориса Годунова", "бил в ладоши" один - мы будем играть и "бить в ладоши" вместе! Будет ли это "тот самый" "Борис Годунов"? Не думаю. Крымов - режиссер, который покоряет вершины, идя своими неизведанными, непроторенными еще никем тропами. Следовать каждой букве автора – неприемлемо для него. Надеюсь, что при всем уважении к Пушкину "Борис" будет очередным хулиганством Дмитрия Крымова. Но в этот раз все будет еще более хулиганистым, еще более дерзким… еще более страшным. "Трагедия о беде московской" - у Пушкина. У нас – игровой метафорический театральный язык Крымова, который как никогда созвучен сегодня вольному, свободному стилю пушкинской трагедии. И все же это не тот "Борис Годунов", что у Пушкина. Это идея взять Пушкина и сделать еще шаг вперед по сравнению с тем, что он сделал, и по сравнению с тем, что делает театр сегодня.
Пушкин написал "Бориса Годунова" в 1825 году во время ссылки в Михайловское. И именно его, а не "Евгения Онегина" вопреки общему мнению, считал своей самой большой литературной удачей. В то время Пушкину было 26 лет, он впервые покусился на русскую историю и именно по поводу "Годунова" сказал свою знаменитую фразу: "Ай да, Пушкин, ай да сукин сын". Целых 30 лет пьеса была запрещена к постановке на сцене, начиная с 1870-го, "Борис Годунов" был много раз поставлен в различных русских театрах, а одноименная опера Мусоргского, написанная в 1869-м, не сходит с оперных сцен и сегодня. "Годунова" ставили Немирович-Данченко, Любимов, Сергей Бондарчук, Тарковский, Жулавский, Штайн, Богомолов и отец Дмитрия Крымова Анатолий Эфрос. И каждый раз в каждом времени "Годунов" актуализировался по-своему. Вечная тема отношения народа с властью и искушения этой властью, которая выжигает в человеке все человеческое, никогда не будет закрыта. Вскоре Дмитрий Крымов представит свои размышления по этому вечному вопросу.
Текст: Елена Слатина