Уже завтра в Сочи состоится открытие 26-го Открытого Российского кинофестиваля "Кинотавр", в конкурсной программе которого представлено 14 лучших российских картин этого года. Одна из них - "Про любовь" Анны Меликян. На создание фильма режиссера вдохновили две ее одноименные короткометражные работы. Накануне открытия "Кинотавра" HELLO! встретился с Анной и поговорил о кино, любви и сексе.
Ее "Русалка" получила приз за лучшую режиссуру на фестивале "Сандэнс", премию ФИПРЕССИ в Берлине и Гран-при в Софии, а в 2008 году номинировалась на "Оскар". За фильм "Звезда" прошлым летом ее признали лучшим режиссером на фестивале "Кинотавр". А две ее короткометражки "Про любовь" и "Про любовь 2" буквально взорвали Рунет. Таким ироничным, физиологичным и вместе с тем философским взглядом на человеческие отношения нас давно никто не удивлял. Американский журнал Variety включил Анну в десятку самых перспективных кинорежиссеров мира. Ее новую работу с уже традиционным названием "Про любовь" с интересом ожидают на нынешнем "Кинотавре" в Сочи.
- У вас есть две короткометражки - "Про любовь" и "Про любовь 2". Теперь вы отправляетесь в Сочи с одноименным полнометражным фильмом.
- Да. Как видите, я детально разбираюсь с темой. Она непростая, требует многолетнего вдумчивого изучения. Я к ней подступалась сначала с коротким метром. Первоначальная идея родилась спонтанно, каждый год я снимала фильмы про любовь для благотворительного аукциона Action!, который придумала Света Бондарчук. Бюджета на съемки не было, ни о каких прокатах я в тот момент не думала. Зато в процессе работы вдруг поняла, что это моя тема - мужчина и женщина, любовь, секс, отношения. Способ подачи тоже родился сам собой.
- Очень удачно он родился! Смешное кино получилось.
- Да, все серьезные вопросы у меня решаются легко, с улыбкой. Я, собственно, и сама так живу... Короткометражки неожиданно для меня вызвали мощную волну зрительского интереса в Интернете, постоянные репосты, обсуждения - ни один мой большой фильм не пользовался таким успехом. "Сарафан" у этих короткометражек потрясающий, но возможности показать их на большом экране нет. И тогда я подумала, что из этого могло бы родиться большое кино. Новая история снята с нуля, она получилась совершенно непохожей на короткометражки, хотя тоже состоит из небольших новелл.
- И название сохранено прежнее. С чем связано такое постоянство?
- Первое время я переживала, что может возникнуть путаница. Но для меня это все-таки одно большое кино, другого названия там даже не предполагалось.
Ольгой Зуевой и Максимом Матвеевым
- История создания двух первых фильмов сама по себе весьма захватывающая.
- Я исходила из технических условий: ноль денег, минимум времени. Особенно зажигательно снималась "Про любовь 2". Я изначально хотела пригласить супружескую пару, потому что в кадре все предельно откровенно. Чтобы чувствовалась некая искренность, люди должны были хорошо знать друг друга, а не просто познакомиться на съемочной площадке и тут же лечь в кровать. И вспомнила про своего хорошего друга, режиссера Пашу Руминова. Как-то раз в кафе я наблюдала, как он общается со своей подругой Наташей, и сразу же сказала: "Знаешь, Паша, свой лучший фильм ты снимешь о себе". (И, насколько мне известно, такой фильм он уже снял.) Я решила, что лучше поместить их в привычную обстановку, они согласились предоставить для съемки свой дом, собственную спальню. Когда ребята пришли на площадку, я даже не успела показать им сценарий. Кино стало само развиваться у меня на глазах.
- То есть игра в правду, все признания героев-любовников - их импровизация?
- Некий сюжетный каркас все-таки присутствовал. Но сам сценарий так и остался неиспользованным, тексты они произносили свои и о себе. Я сидела где-то под кроватью и просто иногда их направляла. Съемка длилась весь день в режиме онлайн - мы получили 14 часов материала, а фильм длится 14 минут. Такой легкости съемочного процесса у меня не было никогда. Да такое и невозможно в большом кино. Потому что люди полностью обнажаются - не только внешне, но и внутренне. В этом смысле Руминов и его девушка Наташа - очень смелые. Я поражалась степени их откровенности.
- Когда мы предварительно обсуждали все это с Пашей, он был такой вызывающе бесстрашный! Нужен реальный секс в кадре? Пожалуйста! Будет тебе секс. И я подумала: "Смотри-ка! Eго вообще невозможно ничем пронять. Надо обязательно придумать нечто такое, чтобы он удивился". И я решила пригласить к ним чернокожую проститутку. За несколько минут до ее появления я предупредила об этом Наташу - только потому, что она должна была произнести фразу: "А это тебе подарок". А Паша ничего не подозревал. Девушка вошла в кадр, и тут он действительно удивился, сказал: "У-у-у, Меликян!" Между прочим, найти эту негритянку было очень непросто. У них такой сложный бизнес. (Смеется.) При слове "съемка" они, бедные, все сжимаются - большинство находится здесь нелегально, и, едва слышат про камеру, им кажется, что набегут репортеры, начнут снимать горячий репортаж, их тут же депортируют. Через соцсети чернокожую проститутку для Ани Меликян искало пол-Москвы, причем с ремаркой "Лишних вопросов не задавать". Я уже было отчаялась, но ближе к ночи мы ее все-таки нашли. Она приехала - такая зажатая, запуганная, и лишь потом мы ее расшевелили, угостили чаем, и она расслабилась. За город, ночью, в частный дом - себя поставишь на ее место, конечно, очень страшно!
- Вам удается снимать секс так, как, пожалуй, никому в нашем кино. Легко, естественно, смело, натуралистично, но при этом красиво. Без лишних сантиментов, без пошлости.
- Да, мне часто об этом говорят. Думаю, мне просто везет на актеров. Я чувствую, кому и что можно предложить. Например, в этом году я сняла короткометражку под названием "Такое настроение, адажио Баха и небольшой фрагмент из жизни девушки Лены". Эта картина, кстати, тоже едет на "Кинотавр" и будет участвовать в конкурсе короткого метра. Там играют Оля Зуева и Максим Матвеев, у них тоже есть очень красивая сцена секса. Мы сняли ее с одного дубля.
- Вы говорите актерам, что нужно делать в таких эпизодах?
- На каком-то этапе перестаю. (Смеется.) Но поначалу, конечно, пытаюсь управлять. Я воспринимаю себя как фотограф, я вижу кадр и знаю, как сделать красиво. Вообще, секс - это очень красиво. Но в подобных сценах в определенный момент необходимо замолчать и дать возможность проявиться чему-то живому, естественному, животному. И такие кадры обычно самые ценные. Кстати, Максим поразил меня своей внутренней свободой и невероятной раскрепощенностью, столь редкой для русского актера, особенно для мужчины. Чаще всего в таких сценах они очень зажаты. А Максим - красавец, все делал легко, профессионально. То же самое Оля. Когда на пробы приходит актриса, которая думает только о том, как грудь прикрыть рукой, а попу простынкой, конечно, в кадре она ничего не изобразит. Поэтому, повторюсь, мне просто повезло.
- Мы все-таки рассчитываем на большой прокат, на массового зрителя, у нас статус 16+. Да и тот подход, который мы используем, та интонация не предполагают жестких сцен секса или чего-то откровенного.
- Фильм уже кто-нибудь видел?
- Только отборщики "Кинотавра", которые и пригласили нас в основной конкурс. Больше я его никому не показываю. Сейчас я его доделываю. Боюсь, что он будет как горячий пирожок - готов в последнюю ночь перед показом.
- В отличие от предыдущих картин вы пригласили не начинающих актеров, а звезд: Машкова, Литвинову, Цыганова, Ефремова... Управлять ими в кадре проще или сложнее?
- В чем-то проще, а в чем-то сложнее. Молодые актеры или совсем не актеры, которых я очень люблю использовать, часто сырые и требуют от режиссера серьезной работы. Я привыкла, что результат достигается долго и мучительно. А люди уровня Машкова просто заходят в кадр, и тебе остается сидеть, смотреть и умиляться. Я, с одной стороны, испытывала некую растерянность, с другой стороны, было очень приятно. Это называется класс!
- Вы ждете сравнений с Кирой Муратовой?
- Наверное, это возможно, потому что любой фильм, в котором появляется Рената Литвинова, так или иначе сопоставляют с Муратовой. Но для меня это была бы большая честь - сравнение с моей любимой Кирой Георгиевной.
- Я читала, что ваша предыдущая картина "Звезда" вернула вас к жизни.
- Да, это правда. Этот фильм меня очень изменил. Сняв его, я совершила ряд кардинальных поступков, на которые без него, возможно, никогда не решилась бы. Есть удивительная связь автора и его творения. Тебе кажется, что ты создаешь произведение. Однако иногда обратное влияние гораздо сильнее: произведение меняет твою жизнь. В случае со "Звездой" я это очень сильно ощутила. Ее появлению предшествовало семь лет простоя, мертвая полоса в моей биографии. Хотя много хорошего тогда тоже происходило: я просто жила, занималась продюсерской деятельностью. Но с творческой точки зрения это был вакуум. Меня многие спрашивали: почему я ничего не снимаю. Я отвечала: я никому ничего не должна, отстаньте, у меня все прекрасно.
- Возможно, вы тогда с головой ушли в личную жизнь?
- Конечно. У меня родился прекрасный ребенок, я была мамой. Я и сейчас мама, просто дочка подросла, и появилось больше возможностей заниматься творчеством.
- О вашей частной жизни почти ничего не известно. Вы принципиально о ней не рассказываете?
- Ну кому интересна моя частная жизнь, я что, Филипп Киркоров? Я не актриса и не поп-звезда. То, что мне хочется рассказать, я говорю в своих фильмах. И, на мой взгляд, я один из самых откровенных авторов в нашем кино. Существует такой парадокс: режиссура - профессия одиночек, очень замкнутых людей, неготовых к открытому диалогу. Но при этом, делая фильм, ты обязан обнажаться, предельно раскрываться. Мои картины не автобиографичны, но они всегда выворачивают меня наизнанку и они всегда обо мне.
- Судя по вашим работам, любовь для вас - это манипуляция?
- В каком-то смысле да, любовь - всегда манипуляция. Но, с другой стороны, слово "манипуляция" предполагает какие-то осмысленные действия. А в любви ты многое совершаешь иррационально и со стороны выглядишь неадекватным, она радикально меняет твое сознание. Ведь основной сенсор лежит не в мозгу, а в сердце, и это здорово. Проходит время, чувства остывают, и ты думаешь: боже, что же я творила! Люди в состоянии влюбленности даже разговаривают иначе, они видны: они становятся более искренними и настоящими. Сильное чувство делает нас лучше, добрее, красивее. Все знают, что влюбленная женщина сразу хорошеет.
- Конечно! Это же страсть! Страсть и любовь всегда идут рядом. Дать в морду за любимого - это прекрасно. И любимому тоже! Зато потом так приятно помириться... А так что? Пройдешь по городу - тухлые, несчастные тюлени ходят по улицам с опущенными глазами.
- А правда нужна в любви?
- В новом фильме мы говорим о том, что любовь - это дар. Огромная редкость. Испытать это чувство дано очень малому количеству людей, и они - избранные. Всем остальным только кажется, что они любят, - это ощущения на уровне физиологии, изменений в крови и скачков адреналина. Но если говорить о настоящей любви, то, конечно, без правды она невозможна. Меня, например, глубоко поразило пожелание Майи Плисецкой соединить ее прах с прахом Родиона Щедрина после его смерти. Человек настолько воспринимает себя единым целым со своим мужем, она прошла с ним всю жизнь. И за ее пределами не предполагает себя отдельно от него. Разве подобные отношения могут строиться на игре, на обмане?
- Ваш учитель Сергей Соловьев видел ваши работы?
- Буквально несколько недель назад я была в Париже с Олей Зуевой и моей дочкой Сашей. Мы гуляли по улицам, и вдруг раздался звонок из города Омска - звонил Сергей Александрович Соловьев. Он студентам в Омске показывал фильм "Звезда". И так получилось, что сам его посмотрел в первый раз. Он не смог прийти на премьеру, хотя мы его, разумеется, звали и его дочка Аня Друбич писала музыку для этого фильма... В какой-то момент я попросила Олю с Сашей погулять без меня, потому что Сергей Александрович начал говорить такие слова. Помню, я стояла на мосту, слушала его, а потом разрыдалась прямо на улице. Он сказал, что он гордится тем, что меня знает. (Смеется.) Сергей Александрович - удивительный, я его обожаю! Он очень большую роль сыграл в моей судьбе. Я ему в трубку кричала: "Ну вы себя-то там увидели?" Он говорит: "Да, себя увидел".
- Разве он там есть?
- Конечно, есть. Я же не физическое присутствие имею в виду. А руку, влияние. В одной сцене звучит почти точный парафраз Соловьева. Героиня Тины говорит: "Я ж ему сказала: "В морду не бей, я же актриса!" Очень похожая реплика есть у
героя Александра Абдулова в фильме "Черная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви". Я всегда передаю Соловьеву подобные приветы в своих фильмах.
- А зачем вы вечно убиваете своих героинь?
- Когда я садилась писать "Звезду", то обещала себе, что больше ни одна красивая девушка в фильме не умрет. Как здравый человек, сказала себе: ну сколько можно, уже стыдно, скоро над тобой смеяться начнут. А потом... Потом она опять умерла. (Смеется звонко и долго.)
- Может, героини умирают потому, что любовь всегда конечна?
- Не соглашусь с тем, что любовь всегда конечна. Она просто меняет формы. Если это настоящая любовь, а не влюбленность, которых всегда так много в нашей жизни. Могу сказать, что в новом фильме "Про любовь" мне удалось сдержать обещание: там ни одна девушка не умирает! И, к сожалению, ни один мужчина.
Стиль: Александра Подъельская