“Новая волна”, самые интересные современные академические композиторы — к тому, как их представляют, Егор Савельянов и Роман Жауров совершенно равнодушны. "Это дело критиков, экспертов — определять жанры, награждать "ярлыками“, — говорит Роман.
Егор родился 23 года назад в Москве. Роман — тремя годами раньше в городе Елизово на Камчатке. Студенты Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского познакомились не в аудитории. О Романе Жаурове и Егоре Савельянове впервые заговорили весной 2021 года после оперной лаборатории Театра Наций “Достоевский 200”. С тех пор их фамилии еще не раз оказывались на афишах рядом — “это кураторский, режиссерский выбор, не наш”, — пожимают плечами они.
6 июня они снова окажутся на одной сцене: Егор представит свое сочинение “Щепки”, а Роман — пьесу Detune в Актовом зале “ГЭС-2”.
Эти авторы напряженно вслушиваются в дух времени и транслируют его, смешивая жанры и дисциплины. Их новые сочинения, созданные по заказу Дома культуры “ГЭС-2”, написаны специально для сверстников — студентов и недавних выпускников ведущих отечественных музыкальных вузов, объединившихся в ансамбль CEAM Artists, — говорит куратор музыкальной программы “ГЭС-2” Дмитрий Ренанский.
Роман, Егор, могли бы рассказать о своих работах?
Егор: В “Щепках” для меня важен процесс адаптации человека к новым условиям жизни. Пьеса написана для инструментов XIX — первой половины XX века: я старался бережно относиться к ним и реставрировал их так, чтобы не нарушить аутентичный строй, внешний вид и другие качества. Наряду со старинными инструментами в “Щепках” используются объекты и приборы, созданные специально для этого произведения.
“Щепки” — это в каком-то смысле игра с психологическим состоянием исполнителей: в зависимости от него компьютерная программа с помощью нейроинтерфейса каждый раз определяет и пересобирает форму сочинения. Мне показалось интересным реализовать этот проект именно в “ГЭС-2”, ведь само пространство бывшей городской электростанции пережило процесс реставрации и реорганизации, адаптировалось к новому времени.
Роман: Работая над пьесой Detune, я старался объединить идеи музыкальной композиции и инсталляции. Черты последней, привнесенные в пространство музыкального сочинения, рождают новые стратегии развития композиции и, что немаловажно, внешнего облика произведения. В Detune можно будет увидеть и услышать не только традиционные инструменты вроде флейты и виолончели, но и их необычные версии, которые я придумал специально для этой партитуры. Aquacello (водяная виолончель) и waterflute (водяная флейта) соединяют конструктивные принципы духовых и смычковых с принципом звучания водофона; им вторят стеклянная гармоника и разнообразные ударные.
Егор, в вашем сочинении задействовано много изобретений — например, роборука играет на велосипедном колесе, которое крепится к геодезическому штативу с помощью оленьих рогов. Могли бы рассказать о ваших увлечениях помимо музыки? Очевидно, это была робототехника?
Егор: Увлечение робототехникой у меня есть, но знаний в этой области совсем не много. Есть Центр электроакустической музыки при Московской консерватории. Поскольку я студент Московской консерватории, я там немножко занимаюсь. Центр как раз работает с такими вещами — роботами, электроакустической музыкой, всем в таком духе.
Оттуда были принесены рога?
Егор: Нет, нет, рога не оттуда. Но заверяю, что ни одно животное не пострадало. Олени сбрасывают рога, насколько я знаю, достаточно регулярно. Это у них происходит само собой. На самом деле, если говорить об увлечениях, я хожу в походы. Перенял это от родителей.
Можете рассказать про какой-то запоминающийся поход?
Егор: Ну, в походы мы чаще всего ходили дикарями: просто палатка, и идем по черноморскому побережью. Однажды случился большой лесной пожар, и он охватил как раз наш лагерь. Мне нужно было выводить этот лагерь от пожара. Я их через горящий лес проводил. Это был самый запоминающийся случай... В походе можно отрешиться от всего. Это же природа, другие условия. Самая главная забота — рассчитать запас воды, палатку правильно поставить, чтобы ее ветром не снесло. Встряска для организма временами необходима.
Егор, та же рука, которая играет на колесе, навела на мысли о компьютерных играх. Шлем, перчатки, игры ночи напролет — не было такого?
Егор: Нет, ну в данном случае это не связано с игрой. Роботизированная рука связана с тем, что я “раскладываю” исполнителя на его движения, на его взгляды, условно отделяю от него его какие-то эмоции, таким образом психологически воздействуя на исполнителя. В компьютерные игры я почти не играю. У меня две любимые — “Герой меча и магии-3” и шахматы. Есть, правда, еще классная — “Мор-2”. Там очень запутанный сценарий. Она как раз немножко в духе рогов с колесом. Это наша российская студия делает. Вообще, мне больше реальность нравится. И шахматы.
Роман, а у вас какие были увлечения? Вы в детстве что-то изобретали или разбирали вещи?
Роман: Нет, но мне всегда были близки точные науки и вообще сфера научная, не творческая. Было интересно что-то создать, придумать. Но когда уже образование пошло в творческую сферу, как-то это все запустилось. В подростковом возрасте началось занятие музыкой. Сначала в группах, бэндах, потом профессионально. Но детское стремление начало прорастать. Результатом объединения этих начал является создание прекрасных инструментов.
Если бы вы не стали музыкантом, кем вы могли бы стать?
Роман: Изобретателем. Мне нравится процесс изобретения чего-то нового, какого-то девайса, инструмента, интерфейса инструмента. Или литератором. Я достаточно сильно увлекался литературой. Работал и в поэзии, и в прозе до поступления в консерваторию. Ходил в литшколу. Тем не менее у меня есть всего одно музыкальное произведение. Как-то я на самом деле не тяготею к работе с текстом. Для меня слова и музыка — очень разные сферы.
Какие авторы вам нравились?
Роман: Стилистика Набокова, Бродского, Вознесенского — если брать из отечественного пространства.
Егор, а вы что любите читать?
Егор: Литературы я мало читаю, к сожалению. Времени не хватает. Читаю сказки народные — русские, африканские, пословицы — какие-то такие книги. Скорее не художественную литературу, а специализированную — про эстетику, архитектуру... Хотя последнее, что я прочитал, — это «Дневник неудачника» Лимонова. По-моему, хорошая книга.
Как относитесь к кино? Научной фантастике?
Егор: Сам пока не отношусь. Но люди, которые меня окружают, относятся. Дома кино постоянно было. Папа — режиссер, окончил ВГИК. У меня девушка — звукорежиссер из ВГИКа. Мне нравится что-то новое, чего раньше не было. Вот когда сходил на фильм, и есть ощущение, что это совсем другой мир, и это что-то отличное от того, что видел. Из последнего мне понравился “Мешок без дна” Рустама Хамдамова — замечательный фильм. Если брать научную фантастику, то, может быть, “Солярис”. Кстати, очень долго не мог досмотреть его до конца. Наверное просто маленький был. В 10 лет “Солярис” тяжело идет.
А если говорить о массовой культуре. Это параллельный мир или эти миры для вас соприкасаются?
Роман: Соприкасаются. Почему? Потому что массовая культура — это все-таки часть нашей жизни. Сегодня ехал в такси, играла далеко не академическая музыка. Она меня не смущает.
Не захотелось попросить выключить?
Роман: Нет. Понимаете, вот это стремление к одному, в нем есть диктат. Потому что, если есть истина, есть и не истина — это очень простая мысль. А жизнь естественная, она не в истинности чего-то, она в многообразии и единстве. Хорошая иллюстрация — Роща на территории “ГЭС-2”. Там не только береза. Есть еще какой-то кустик, какая-то травинка и так далее — и вот это многообразие и создает единство, и весьма естественное единство. Мне кажется, и в жизни все абсолютно так же.
Ваши сочинения — они для подготовленной публики или абсолютно для всех?
Роман: меня этот вопрос на самом деле вообще не беспокоит. Мне кажется, она для того человека, который хочет сюда прийти. Мне кажется, в это пространство может зайти любая публика — со своими какими угодно взглядами. В любом случае это будет интересно и самобытно.