Тата, знаю, что история Шаганэ появилась в твоей жизни неслучайно…
Да, 5 лет назад летом, когда я отдыхала в Армении, мой знакомый, директор питерского театра, познакомил меня с Каро Баляном. Каро — один из самых известных молодых театральных режиссеров, директор Ереванского Международного Шекспировского фестиваля. Слово за слово мы начали обсуждать совместную работу. Каро говорит: «Тебе нужен моноспектакль». А я ему: «Звучит как вызов!». Мне тогда казалось, что в таких постановках могут играть только взрослые, уже состоявшиеся артисты. А мне на тот момент — 24 года всего. Интересно, что и Есенин познакомился с Шаганэ Тальян, когда ей было 24.
Совпадение?
Уже и не знаю. С Каро мы перебрали много женских тем, на которые можно было бы сделать постановку. Но все они казались тысячу раз сыгранными. И тут он говорит: «Ты родилась в Петербурге, но по корням-то ты в том числе и армянка?» — «Ну да!» — «Тогда я, кажется, нашел!» — обрадовался Каро. О Шаганэ, которой Сергей Есенин посвятил целых шесть стихотворений, я тогда не знала толком ничего. К подготовке этого проекта подошла серьезно — подключила главного есениноведа Наталью Игоревну Шубникову-Гусеву, читала журналиста Белоусова, который лично переписывался с самой Шаганэ, даже нашла ее родственников… Это оказалось не так сложно, в Ереване о Шаганэ знает каждый третий.
Какие моменты в биографии героини для тебя самой оказались неожиданными?
Для меня большая загадка, как они вообще сошлись. Есенин — великий русский поэт, душа нараспашку. И Шаганэ — кавказская женщина строгих устоев, после смерти мужа оставшаяся одна с с ребенком на руках… Не исключаю, что между ними была какая-то глубокая дружба. Все же Шаганэ была человеком интересным — очень начитанной, знала несколько языков, преподавала. Им наверняка было о чем поговорить и о чем помолчать. Полгода я засыпала и просыпалась с их историей. А однажды приснился сон: я видела Есенина на берегу моря, он кричал своей любимой Шаганэ стихи. В спектакле я положила их на музыку.
Полагаю, музыкальность родом из детства?
И да и нет. В детстве я больше увлекалась политикой. В то время как мои сверстники смотрели мультики, я не пропускала ни одного выпуска новостей. Мама радовалась: «В семье растет чиновник». (Смеется) И чтобы управленец из меня получился разносторонне развитый, водила меня по всевозможным кружкам — я занималась танцами, музыкой, художественной гимнастикой, рисовала… Семья у меня интеллигентная, у папы четыре высших образования. Нам с сестрой было на кого равняться… И вот однажды к нам в школу принесли флаеры — объявлялся набор в театральную студию при Санкт-Петербургской консерватории. Я пришла домой и заявила: «Теперь я еще и в театральный кружок ходить буду!». Но мама вдруг запротестовала: «Ты и так еле успеваешь». Видимо, она уже тогда понимала, чем это все может обернуться. (Смеется) В общем, в тот вечер мне дали жесткий отпор. Но я все равно пошла на прослушивание, меня сопровождала старшая сестра. В консерватории я спела что-то под аккомпанемент рояля — и меня сразу взяли на бюджет. А маме пришлось смириться, правда, она поставила условие: если успеваемость в школе упадет, актерство придется бросить. Но прошло буквально пару лет, как наша детская студия при консерватории перешла под крыло Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии. В 2009 году открылся набор на мюзикл «Оливер Твист», в котором в массовке заняты дети. Приехал венгерский режиссер. И руководитель моей студии отвел меня в сторонку: «А давай мы тебя на роль лучше попробуем». А мне всего 13, со мной в кастинге участвует заслуженная артистка Театра музыкальной комедии. Страшно до жути! Но интересно. Так я получила роль Шарлотты. Мама, когда увидела меня на большой сцене, сказала: «Ну, наверное, теперь будешь поступать в театральный». А потом был еще один кастинг — в спектакль «Замок герцога Синяя Борода» режиссера Дэниэла Креймера, и я играла старшую дочь герцога. Эта постановка шла в Мариинском театре и даже была номинирована на «Золотую маску».
И все это в школьные годы. Как удавалось совмещать?
К 11 классу стало понятно, что я абсолютный гуманитарий. Технические предметы — математику и физику — я зубрила вместе с репетиторами, которые приходили ко мне домой поздним вечером, после того как я возвращалась со спектаклей и репетиций. А каждый раз, когда меня не было в школе, приходила справка с печатью Мариинского театра и за подписью директора. Учителя относились с пониманием: «А контрамарочку организовать можно?».
Тут, наверное, самое время было задрать нос…
Забавно, что в театре и потом в ГИТИСе меня многие считали высокомерной и выскочкой.
А было за что?
В театре вообще любили плести интриги и распускать сплетни. С тех пор я решила, что штатной актрисой быть не хочу. А в ГИТИСе, да и в любом другом училище, обычная история: когда учишься, но уже работаешь по специальности, на тебя смотрят косо. Я долгое время моталась между Москвой и Питером — играла в Театре музкомедии принцессу Жасмин в «Аладдине». Этот спектакль ставили поляки по франшизе Disney, все было серьезно — уйти просто так я не могла.
Почему выбрала ГИТИС? Не проще ли было отучиться в питерском театральном?
А я и поступила сначала туда, но потом вмешался случай. Я была очень активным ребенком, сама разносила свои фотографии по киностудиям Санкт-Петербурга. И однажды мне позвонили с «Ленфильма» — Виктор Мережко искал юное лицо на эпизодическую роль. После съемки Виктор Иванович мне говорит: «Все прекрасно. А вы, наверное, профессионально художественной гимнастикой занимаетесь?». А я тогда уже на первом курсе училась, отвечаю: «Я актриса». Он улыбается: «Ну, раз актриса, оставьте нам свои контакты — будем иметь вас в виду, если что». Я не растерялась: «А давайте и я ваш запишу, диктуйте». Способность запросто завязывать новые знакомства меня не раз потом выручала. По большому счету карьера любого артиста зависит от агента. Если он хороший, пробивной, будут у тебя яркие роли, после которых о тебе все сразу узнают. Мне с агентом не повезло. Все мои работы в кино я сама находила. Возвращаясь к Мережко, скажу: мне не перезвонили. Спустя полгода я сама написала Виктору Ивановичу — поздравила с Новым годом, а заодно поинтересовалась, нет ли каких проб. Оказалось, в тот момент он работал над сценарием своего нового сериала. «А ты подала мне отличную идею!» — пишет в ответ и пропадает. Проходит месяц. Ну, думаю, забыл — сколько мимо него там актрис-то проходит. И тут приходит от него письмо, а в нем сценарий 12-серийного телесериала «Хуторянин». Спрашиваю: «Мне на пробы прийти?». Отвечает: «Необязательно. Но мы сейчас кастинг объявим, приходи подыграть партнеру». После таких историй, конечно, не перестаешь верить в судьбу и то, что какие-то события предрешены. Я ушла из академии и поехала в Ростов на съемки. И там меня осенило: «А что я вообще делаю в Питере? Надо ехать в Москву — там вся жизнь!» Дома мама закатила скандал: «Какая Москва? У нас там ни родственников, ни связей! Где жить будешь?». Но меня было уже не остановить. «Все будет хорошо», — сказала я и с одним рюкзачком поехала в столицу на вступительные экзамены в ГИТИС.
Что сегодня для тебя значит быть актрисой? Какие бонусы дает?
Иногда при знакомстве, когда узнают, кто я, говорят: «Актриса? Ну все понятно!». Кажется, действительно, что в этом такого — притвориться кем-то, сыграть… Есть такие люди, актеры по жизни, которые легко меняют маски. Но к профессии это отношения не имеет. Я даже в детстве врать не умела — когда притворялась простывшей, чтобы не идти в школу, меня раскусывали сразу. Важно разграничивать. Однажды, еще в Театральной академии в Петербурге, мы ходили на «Гамлета». Актер, исполняющий главную роль, играл на разрыв. После спектакля заходим к нему в гримерку, а он уже смеется, болтает о каких-то пирожках. Я тогда подумала: вот это переключение! А потом поняла, что это норма. Артист, застревающий в своем персонаже, может довести себя до истощения, до нервного срыва. Поэтому закончил, вышел из роли — будь собой. Это важно довести до автоматизма. Профессиональному актеру не надо играть на публику — он уже сделал это в кадре, на сцене.
А что насчет светской жизни: красные дорожки, премьеры, камеры?
Честно говоря, я не тусовочный человек. Хотя могу, конечно, прийти на мероприятие к друзьям или если там будет интересный мне режиссер.
А где же ты познакомилась с Леонидом Зюгановым (депутат Московского городского совета, внук Геннадия Зюганова. — Прим. ред.). У вас ведь был роман…
Да, мы встречались. Расстались друзьями. Эта история, которую ни я, ни Леня никогда не хотели афишировать. Поэтому мы не подписаны друг на друга в соцсетях. Но в любой момент можем созвониться. Ничего плохого о нем сказать не могу. Он очень умный, интересный юноша. Но так бывает — люди расходятся.
В этом году ты отмечаешь юбилей…
2 августа мне исполняется 30 лет. В круглые даты обычно принято подводить итоги, вот и у меня происходит какое-то переосмысление жизни. Есть четкое ощущение, что самое главное только начинается. И в карьере, и…
…в личной жизни?
О, это любимый вопрос моей мамы: «Тат, а замуж-то когда?». Но о семейной жизни я подумала лишь однажды — год назад. Это была ускользающая мысль, которая ко мне красиво пришла и так же красиво ушла. Дети, муж, семья… Такие вещи лучше не загадывать — как получится, так и получится. В любом случае жизнь лучше нас знает, как правильно расставить все по местам.
Спектакль «Шаганэ. Тайна поэта» можно будет увидеть 12 сентября, 12 октября и 28 декабря на Малой сцене театра Ленсовета в Санкт-Петербурге и 21–22 сентября в Театре на Малой Ордынке в Москве.
Стиль: Ася Ржевская.
Макияж и волосы: Светлана Житкевич.
Продюсер: Ульяна Кальсина.
Ассистент фотографа: Григорян Феликс.
Ассистент стилиста: Максим Базанов.
Ретушь: Дарья Чернова.
Благодарим Московский городской Гольф Клуб за помощь в организации съемки.