RU
Анастасия, в спектакле «Нить» вы создатель, режиссер, продюсер, соавтор либретто и много кто еще. Что же это за проект и как долго вы к нему шли?
Последние года три во мне жила мысль о создании своего спектакля. Все, что накопилось за период творчества в Большом театре (а в этом году у меня уже 23-й сезон), вне театра и жизненные истории я решила собрать в одну коробочку, прожить вновь и поделиться со зрителем, предложить посмеяться и поплакать вместе со мной, вспомнить себя в детстве и вновь поверить в чудо. Обо всех нитях судьбы, где каждая встреча неслучайна, захотелось поговорить вслух.
Мой репертуар в Большом театре разнохарактерный, я не классическая балерина, хотя и окончила Московскую государственную академию хореографии, но сразу было понятно, что мне не быть лебедем, снежинкой или Сильфидой, у меня будет свой путь. И вот эти образы, от мальчиков до бабушек, я собрала, чтобы вновь прожить на сцене чудо перевоплощения и свою историю вне рамок репертуарного театра.
Как вы работали над либретто и как родилось название?
Я долго наговаривала, рассказывала, доставала свои дневники, которые вела с детства, все это мы обработали и написали либретто. В спектакле буду не только танцевать, но и выступать рассказчиком. Новый для меня вызов. Занимаюсь с педагогом по технике речи — давно мечтала это освоить: рычу, мычу, валяюсь по полу, провожу с пробкой во рту по три часа подряд... Когда мы придумывали название, то обратили внимание на красные нити с семью узлами на запястье, я часто привозила такие друзьям в подарок из Израиля, и нас как осенило: вот она — красная нить, как нить судьбы, нить жизни, нить Ариадны, это все про меня. «Нить» — другого названия и быть не могло.
Но одно дело художественная идея, и совсем другое — все это организовать и воплотить в спектакль.
Разрабатывая идею, я думала о том, как это сделать и с кем. Примерно год назад начала рассказывать о своей задумке коллегам, слушать мнения, советоваться. Мы были с Большим на гастролях в Петербурге с «Ромео и Джульеттой» Леонида Михайловича Лавровского на новой сцене Мариинского театра. На спектакль пришел хореограф Максим Петров, мы разговорились, и я поделилась своей идеей, он загорелся и уже в Москве познакомил меня с режиссером Антоном Морозовым, который тут же включился в творческий процесс. Дальше стали подтягиваться замечательные ребята — художник по свету Константин Бинкин, художник-постановщик Юлиана Лайкова… По сути, это была уже готовая и слаженная команда, которая пришла в проект благодаря Максиму.
Мне очень хотелось, чтобы в спектакле звучала живая музыка. Случайно я наткнулась на музыку Микаэла Таривердиева в исполнении Алексея Гориболя и заслушалась. Максим Петров оказался дружен с Алексеем, который имеет право на исполнение музыки Таривердиева, потому что дружен с вдовой Микаэла, Верой… Я и сама знакома и дружу с Алексеем. Созвонились — и завертелось-закрутилось. Конечно, в спектакле будет звучать не только Таривердиев, но и классика, и неожиданные современные произведения, а также музыка Леонида Десятникова.
Мы обсудили творческие моменты, но в любом деле есть и продюсерская составляющая.
Это было самое трудное. Мы расписали бизнес-план, сделали красивую съемку, презентацию. Но кого-то заинтересовать, заставить поверить — оказалось не легкой задачей. Часто слышала: «мы хотим вас поддержать, но бюджет уже расписан», кто-то откровенно говорил: «а что, она сама не может заплатить?». Я понимала, что нужно идти вперед и стучаться во все двери. Ровно год назад забронировала две даты в «Геликон-опере», подходил срок заключения договора. Папа готов был продать автомобиль, чтобы помочь мне, если понадобятся средства. Мама вручила мне определенную сумму как подарок на предстоящий юбилей, и я, никому не сказав, чтобы получить недостающую сумму, пошла первый раз в жизни брать кредит. Взяв кредитные средства и подписав с театром договор об аренде двух дат, поняла, что с этого момента пути назад нет.
Как же вам удалось в итоге найти бюджет под проект?
Имея на руках договор с театром, я должна была найти остальные средства. Одним из первых партнеров стала инвестиционная группа «Марафон». Компания Art Seasons стали вторым партнером.
Вы с детства знали, что посвятите танцам, балету свою жизнь?
Мама решила за меня. (Улыбается) Она балерина, окончила хореографическое училище, танцевала в Театре оперетты, где встретила папу, который там пел. Потом она перешла в Театр им. Станиславского и Немировича-Данченко. Мое детство прошло за кулисами. Я все время танцевала, математика была не про меня. Увлекалась большим теннисом, фигурным катанием, гимнастикой, но было понятно, что не сделаю карьеры в этих видах спорта. А балетом занималась шесть дней в неделю. Иногда так уставала, что хотела все бросить и ложилась на коврике у двери. Тогда мама открывала дверь и говорила: «Куда пойдешь? Чем будешь заниматься? Иди, занимай место с бомжами на лавочке».
Кем вы мечтали стать в детстве?
Фермером! На даче у меня была пластмассовая коза на колесах. Резиновые сапоги, плащ и коза — вполне романтический образ фермера. Я очень любила животных, возиться с ними, в поле с коровами выходила, всегда в доме были кролики и собаки. Соседские куры перелетели к нам на участок и яйца сносили. Кроме кур, соседи разводили уток, гусей, селезней. Я заходила к ним в загон, брала птиц на руки и относила в пруд, чтобы поплавали — мне их было жалко, я давала им свободу. Поймать их потом было не так просто, несмотря на то, что пруд был внутри участка, соседи ругались, но я была уверена, что делаю доброе дело.
На даче у вас была своя компания?
У меня в детстве была банда мальчишек, мне с ними очень нравилось проводить время. Из-за того, что они были постарше, не всегда брали меня с собой. На заборе у меня был обустроен наблюдательный пункт за ними… Обо всем этом я рассказываю в своем спектакле. Я была свой в доску парень: ролики, велики, лыжи, коньки.
У вас были интересные соседи…
У нас был творческий поселок: Наташа Королева тогда еще с Игорем Николаевым, Лев Лещенко, через забор жили Агутин и Варум, Станислав Говорухин… Мы пели песни, зимой катались на коньках. Говорухин приходил к нам курить трубку. Через дом жила Маша Распутина, я дружила с ее дочкой Лидой. Собаку свою, дворняжку, я подобрала у нее на стройке. Маша нам семечки жарила на сковородке, с Наташей мы катались на великах, на лыжах. Она мне отдавала свои старые сценические костюмы, которые до сих пор хранятся на чердаке. В конце лета мы устраивали закрытие сезона, все дети поселка (а это человек пятнадцать) переодевались и давали большое представление, делали пародии. Нашими зрителями были родители. Мы снимали какие-то фильмы, сериалы, у нас не было смартфонов, мы жили настоящей детской жизнью. Строили шалаши, дома на дереве, у меня был плот, ловили рыбу, разжигали костры и варили уху.
Каким папой в вашем детстве был Владимир Винокур?
Строгим полицейским в семье была мама, она занималась моим воспитанием, учебой, досугом. А папа всю жизнь был на гастролях, концертах и съемках. Я его видела редко, по праздникам. Он со мной был добр, всегда приезжал с подарками — лего, Барби и вещами, которых не было у большинства. Так он возмещал время отсутствия в моей жизни. Мы с ним вместе пели, танцевали, играли в приставки. Но в целом меня выстраивала мама, и достаточно успешно. Благодаря маминой строгости и дисциплине, а также балетному училищу, времени маяться дурью у меня не было.
Какие традиции у вас в семье?
Когда была жива бабушка, папина мама (мы ее звали королева Анна, она прожила 96 лет), главным праздником в семье был день ее рождения, который совпадал с Новым годом. Папа никогда не соглашался ни на какие концерты и корпоративы в этот день, всегда вместе на даче мы собирались за большим столом, приходили все наши соседи. Обязательно заходил Лев Лещенко. В доме работали два телевизора, потому что папа и Лев Валерьянович смотрели себя каждый на своем канале. У нас проходили домашние выступления, 1 января устраивались доедалки, затем мы шли на лыжах в лес. Все это было и вокруг бабушки. 3 января мы собирались в Москве, тоже приезжали папины друзья. Это нас всех очень сплачивало. Вторым по значимости событием были майские праздники на даче. Сейчас времена изменились, и посиделки уже, увы, не такого масштаба.
Как строится ваше общение с десятилетним сыном?
Если я в течение дня спрашиваю, как у него дела, то «ок» и «норм» — это все, на что я могу рассчитывать. Но перед сном мы всегда болтаем —«чтобы не спать», как говорит Федя. Я рассказываю про то, как он был маленьким, или говорим на новые темы.
Федя понимает, чем хочет заниматься?
В какой-то период хотел быть блогером, его интересуют IT-технологии, он создал компьютерную игру, внедрил в общий доступ, но денег так и не заработал, а только вкладывал. Учится в школе с математическим уклоном, но творческой при этом, он участвует во всех представлениях, но дело это не очень любит. И я тоже участвую в детских школьных концертах, отдуваюсь за всех, мне это нравится. Когда мы с сыном обсуждаем будущий спектакль и героев, я спрашиваю, кого бы он хотел сыграть, он отвечает: «Никого! Хочу быть режиссером». Он лидер по натуре, главарь. С виду такой одуванчик, но знает свои права, выстраивает границы и повторяет, чтобы я не мешала ему наслаждаться жизнью. Он абсолютно четко знает то, чего мы в детстве не знали. Решает сам, а мне говорит: «покорми собаку и не порти ей жизнь». Он любит драмтеатр и очень круто рисует, у него интересное видение и детализированная техника. Кстати, первый эскиз к спектаклю «Нить» нарисовал именно Федя — всего за 5 минут. В его комнате я разрешила ему использовать стену как холст. Там изображены целые миры.
В жизни сына есть спорт?
Да, Федя играет в большой теннис. Это наша с его папой амбиция, потому что мы оба играли в теннис. И тренер у него очень хорошая — Роза, мама Марата и Динары Сафиных. Но Федя может через час просто лечь на корт — все, мол, устал. Я бы этот корт порвала с таким тренером. И вообще, когда тебе Марат Сафин привозит из Испании игрушки, которых нет в Москве, а ты уже через час тренировки лежишь на корте уставший, мне этого не понять. (Улыбается)
Как строятся отношения Феди и дедушки?
К счастью, мой папа проводит сейчас с Федей времени больше, чем он проводил со мной. Пару раз мы их даже вдвоем оставляли, когда с мамой уходили в театр. Каждый из них был в своем гаджете, но при этом Федя больше заботился о дедушке, приносил ему попить-поесть. Вместе они играют в шахматы, в карты.
Вы сейчас свободная девушка?
С папой Феди мы уже шесть лет в разводе, но дружим и занимаемся сыном вместе, сообща, стараемся, чтобы на ребенке не отразилось то, что родители не живут вместе.
Вы открыты к новым отношениям?
В данный момент я сосредоточена на своем проекте, там все мои мысли и чувства. Там моя исповедь. Когда этот спектакль родится и выйдет на зрителя, я буду более открыта к чему-то новому. Но сейчас я наиболее закрыта и, можно сказать, разочарована в отношениях и мужчинах. Все силы в творчестве. Я очень любвеобильный и тактильный человек, мне непросто быть одной, но вот такой период. И, наверное, это правильно. Все, что я делаю, я делаю через любовь.
Какие качества цените в людях?
Юмор и самоирония спасают любую ситуацию. А еще важны доброта, ум и честность.
Что вас вдохновляет?
Дети, мои студенты в ГИТИСе, вся история драмтеатра, как он устроен. Я люблю проваливаться в театр, прихожу на спектакль и погружаюсь.
Я часто вспоминаю Бутусова. Те эмоции, которые я испытала на спектакле «Сын», как это было прожито актерами, как мне это оказалось близко. Я рыдала весь спектакль, для меня это было потрясение. Меня вдохновляют путешествия. Новые места. Жаль, что сейчас стало очень сложно с опцией «на три дня в Париж». Я люблю выставки, обожаю живопись. Мне нравится себя напитывать. Еще обожаю цирк, это моя отдушина. Я и сама возвращаюсь к воздушной акробатике, которой занималась пять лет. Забираюсь под купол цирка и могу долго висеть вниз головой. Об этом тоже будет в спектакле «Нить».
Как в вашей жизни появился цирк и воздушная акробатика?
Я поехала работать аниматором, точнее, «милым организатором» — так это называлось, в сети Club Med в Турции. Это был период поиска себя, своего места в жизни. Мне хотелось сепарироваться. Был 2005 год, меня взяли работать, и я попала в команду цирка. Летом, пока был отпуск в театре, я взяла дополнительно месяц за свой счет, и июль, август, сентябрь провела в Турции в цирковой команде. Обучалась с нуля всему. Работала 24/7, и мне очень нравилось. Когда вернулась в Москву, поняла, что не могу жить без цирка, пересмотрела все спектакли Cirque du Soleil и пошла в Московское цирковое училище обучаться индивидуально. Там мне сделали несколько цирковых номеров, с которыми я выступала в Кремле, на вечерах Валентина Юдашкина, у папы на юбилее. И так три лета я ездила в Турцию работать аниматором.
А что сказала мама?
Мама и папа были в шоке. Они за мной приехали в конце сентября, потому что думали, что я останусь в цирке и не вернусь. Они меня потеряли. У меня был тогда кнопочный телефон, который я оставляла в номере под подушкой, и на их сообщения не отвечала вовремя. Но зато подтянула английский, французский, начала учить иврит. Когда тебе 19–20 лет, тебе не страшно. Это был очень классный период, который раскрепостил, убрал кучу комплексов и открыл путь к себе. Помимо протеста, это была и детская мечта. Я сама выросла в Club Med с 1998 года. Моя мечта была стать одним из аниматоров, носить форму и бейдж. Мне казалось, что они боги. Повезло, что в 2005 году они как раз искали русскоговорящего сотрудника. Благодаря этому опыту, теперь у меня куча друзей по всему миру.
Вам бывает нужна тишина?
Скорее, тишина от людей и общения, перезагрузка. Я люблю водить автомобиль. Это про то, чтобы побыть с собой наедине. Я как черепаха в своем панцире, чувствую себя безопасно, раньше могла колесить часами по ночной Москве с музыкой.
Расскажите о проекте, который случился в Год России-Франции?
В 2010 году я стала участником проекта, который Большой театр делал совместно с хореографом Анжеленом Прельжокажем в Экс-ан-Провансе. Анжелен приехал на кастинг, отобрал 10 танцоров, в том числе меня. Мы уехали в Прованс на два месяца, жили там и ставили в его «Павильон Нуар» балет по апокалипсису: конец света и зарождение новой жизни. Игорь Чапурин создавал костюмы. 10 русских и 10 французских танцоров участвовали в процессе. Премьера состоялась в Большом, затем мы отправились в тур на четыре месяца, проехали 12 городов Европы, 63 спектакля станцевали одним составом. Закончился тур в Версале. Это был один из самых интересных этапов моей жизни.
У вас есть талисманы?
У меня есть крутящийся стул из первой гримерки, в которой я оказалась в Большом театре. И с того времени он путешествует со мной по всем гримеркам, где бы я ни выступала.
Назовите людей, которые вас сформировали
Помимо родителей и бабушки Анны, мне повезло с педагогами: Людмила Тимофеевна Вешнякова, которая в училище преподавала русский и литературу и поддерживала в самые непростые моменты, Ветров Юрий Юрьевич и Мария Владимировна Былова. Александр Викторович Петухов, с которым мы сделали все характерные образы в Большом, очень много дал мне. И Алла Михайловна Сигалова ведет меня много лет, именно она привела меня в ГИТИС в качестве педагога и открыла новый творческий путь.
