По случаю недавней премьеры спектакля "Женитьба" в Театре Наций актер Максим Виторган, задействованный в постановке вместе с женой Ксенией Собчак, рассказал главному редактору HELLO! Светлане Бондарчук о том, как играть ведущие роли. Причем не только на сцене и экране, но и в семейной жизни.
Когда года три назад я впервые увидела мою подругу Ксению Собчак с Максимом Виторганом, я не то чтобы удивилась, но подумала: "Ну, надо же!" Все-таки они казались мне людьми из разных миров. Максим - человек театральный, из известной актерской семьи, а Ксения... Ее профессиональные интересы одним словом не опишешь, проще сказать, что она одна из самых, если не самая известная девушка в нашей стране.
С тех пор я мечтала познакомиться с Максимом, которого, честно говоря, практически не знала. Он меня всерьез заинтриговал. "Как ему это удается?" - думала я. Рядом с ним Ксения совершенно другая: она сознательно, прямо как-то даже безропотно уходит на второй план. Я решила встретиться с Максимом отдельно и поговорить. Тем более в конце прошлого месяца произошло событие, которое требовало профессионального комментария Максима: они с Ксенией вместе вышли на сцену - в "Женитьбе" Гоголя в Театре Наций. Премьера получилась яркой, громкой, не обошлось без скандала. В общем, все вполне в духе этой пары.
Светлана. Максим, наконец-то мы с тобой встретились. Я тебе признаюсь: я ведь тебя раньше немного боялась. Ну, мне казалось, что ты достаточно закрытый, а с закрытыми людьми никогда не поймешь наверняка, хотят они с тобой общаться или нет.
Максим. Понимаю, о чем ты. Я сталкивался даже со значительно более радикальной реакцией на себя. Когда меня считали человеком неприветливым. Если не злым, то...
Светлана. Заносчивым?
Максим. А на самом деле я очень застенчивый. Даже больше скажу. Я раньше, встречая знакомого, - не близко знакомого, а так - никогда первым не здоровался. Я не понимал: знает он меня - не знает, помнит - не помнит. Я чувствовал себя неловко. Я не здоровался, чтобы...
Светлана. Не поставить его в неудобное положение?
Максим. Ну да. А потом столкнулся с тем, что меня стали воспринимать как человека высокомерного. Но высокомерие - это не моя черта в принципе. И все, кто знает меня, могут тебе это подтвердить. Больше того, если ты скажешь им, что я человек закрытый, они сильно удивятся. Потому что я, наоборот, абсолютно такой распахнутый. Но на расстоянии могу производить другое впечатление. Это правда.
Светлана. Я знакома с твоим папой, Эммануилом Гедеоновичем Виторганом. Меня всегда восхищала в нем вот эта глубокая внутренняя культура: казалось бы, популярный актер, звезда советского кино, но в жизни невероятно скромный, приятный человек.
Максим. Да, мои родители - и отец, и мама (актриса Алла Балтер. - Ред.) - всегда были очень яркими и в то же время скромными людьми. Ты знаешь, ведь в отдельную квартиру мы переехали, только когда я пошел в школу. Мне было семь лет. Родителям было уже за 40, взрослые люди. До этого мы жили в коммуналке. Переезд произошел благодаря невероятным усилиям моей мамы.
Светлана. Мама твоя, как мне кажется, вообще, из тех женщин, что напрямую определяют судьбу своей семьи.
Максим. Она и свою судьбу определила. Мама родом из Киева. В молодости говорила чуть ли не на суржике. Во всяком случае, у нее был сильный акцент. На фотографиях тех времен она такая круглолицая с щечками девушка. А в итоге превратилась в интеллигентную, рафинированную, утонченную женщину. Self-made woman. Она всегда читала просто в невероятных количествах. Я это от нее, к сожалению, не перенял.
Светлана. Не верю тебе. Я уверена, что ты много читаешь.
Максим. Я много читал, когда учился в ГИТИСе. Удивительная вещь, но в институте мы все успевали. В том числе гулять. Хотя у нас по меркам ГИТИСа был не особо пьющий курс. (Смеется.) Курс был, наоборот, работящий. Учеба в театральном институте продолжается с утра до самого вечера, а вечером, если занятий нет, ты бежишь в театр. Прекрасная бурная жизнь.
Светлана. В юности нам в театре в основном все нравится. Это с годами взгляд становится более критичным.
Максим. По-разному бывает. Я по своей дочери Полине сужу. Она сейчас на втором курсе ГИТИСа учится. У студентов на втором курсе обычно период гениальности начинается. На первом курсе еще всего боятся: что-то не так сделать, что-то пропустить. А на втором уже чувствуют себя асами. Тут на днях Полина звонит мне, рассказывает: "У нас был показ самостоятельных отрывков. Знаешь, прямо удивительно я хорошо себя чувствовала! Все понравилось". То есть про себя им все нравится. А про других практически ничего. Угодить очень трудно... Тем не менее недавно она была у меня на спектакле "Вишневый сад" в Пушкинском театре (в постановке Владимира Мирзоева актер Максим Виторган играет Гаева. - Ред.). Спектакль такой отчасти специфический - люди реагируют по-разному. И вдруг в антракте я получаю от нее SMS: "Папа, это бомба!" После спектакля она долго рассказывала мне, как он ей понравился... Ну, так прикольно. Приятно это было, конечно.
Светлана. Максим, я хотела бы поговорить с тобой о премьере спектакля "Женитьба" в Театре Наций, в котором ты играешь с Ксенией. Эта постановка тоже далеко не классическая. Такой современный взгляд на "Женитьбу" Гоголя, поэтому мнения разные: одни принимают, другие - нет.
Максим. Да, спектакль с определенным режиссерским взглядом. Очень неожиданный в оформлении... Но если ты спрашиваешь о мнении зрителей, я скажу, что очень люблю общаться с теми зрителями, которым не нравится спектакль.
Светлана. Пытаешься что-то понять для себя?
Максим. Даже не для себя. Мне очень интересно выводить людей на определенные мысли. Я давно заметил: то, что зритель чувствует на самом деле, и то, как он это формулирует, - совершенно разные вещи. Приведу пример. Лет пять назад я поставил спектакль "Кто". Он идет в так называемом Другом театре. После спектакля одна девушка, "знакомая знакомых", говорит мне: "Ой, большое спасибо. Очень все понравилось!" - но когда мы начали с ней разговаривать, выяснилось, что она в какой-то момент хотела уйти из зала. Спрашиваю: "Вам скучно было?" - "Не скучно, но как-то не так..." Короче говоря, по ходу дела выяснилось, что уйти из зала она хотела, потому что очень переживала за героиню.
Светлана. Знакомая ситуация. У меня тоже такое бывает.
Максим. Зрители боятся испытывать отрицательные эмоции. Они сразу думают, что спектакль им не нравится, а на самом деле просто проявляют эмоции, которых от них и добивался режиссер. Вот у нас в "Вишневом саде" есть сцена "бал на пляже". И очень многие на это реагируют: "Что это?! Мы шли на Чехова! А это не Чехов!" Но я всегда говорю: не надо идти в театр с настроем "Я хочу увидеть то, что я хочу". В театре надо смотреть то, что тебе показывают. И впускать это в себя. Не факт, конечно, что получится. Но пытаться надо.
Светлана. Прежде чем сказать: "Это не мое".
Максим. Конечно. Вот с Максимом Сухановым я играю в спектакле того же Мирзоева "Возвращение домой" по пьесе Пинтера - сложная вещь с серьезной проблематикой. После каждого спектакля мы остаемся, чтобы поговорить со зрителями. У нас формат "Пьеса + постспектакль". И, как правило, разговор получается очень интересный. Не то что "Ой какие вы молодцы! Спасибо вам! Мы вас так любим!". Нет. Бывает, какой-нибудь человек встает и говорит, как ему не понравилось, как все это омерзительно. И тогда мы начинаем задавать вопросы ему...
Светлана. Провоцируете на что-то?
Максим. Пытаемся вывести его на другой уровень сознания. Люди ведь всегда торопятся с оценками. Мы так устроены - нам почему-то кажется, что, если что-то не так, это не имеет права на жизнь. Лучше даже это вообще запретить.
Светлана. Это очень актуальная тема - запретить.
Максим. Я в связи с этим вспоминаю документальный фильм "Прогулки с Бродским". Там есть замечательный эпизод. Ребята-журналисты задают Бродскому вопрос, в ответ на который он пускается в долгие пространные размышления, а рядом сидит его приятель, поэт Евгений Рейн, и говорит ему: "Иосиф, ну что ты прямо растекся мыслью по древу? Они все равно это вырежут". На что Бродский ему отвечает: "Ну, так это они у себя вырежут..." Понимаешь, в чем дело? Мы же вырезаем сами у себя. Зачем?!
Светлана. Тем более что запреты идут часто во вред. Запретный плод, он сладок.
Максим. Когда ты, условно говоря, клеймишь спектакль, который сам не видел, а узнал о нем в чьем-то пересказе, мне это кажется категорически неправильным... Вот я сейчас на просторах Facebook узнал, что Юрий Грымов сходил в Театр Станиславского на спектакль "Анна в тропиках" Огарева и написал гневный пост по поводу того, что там выходит какая-то девочка-героиня и писает на сцене. Он написал о том, как это чудовищно и ужасно, что он ушел после первого акта. Я сейчас не собираюсь его точку зрения обсуждать - я не видел спектакль. Но я пролистал ленту дальше и натолкнулся на другой комментарий. Девушка - театральный критик - описывает тот же момент спектакля совершенно по-другому. В ее изложении он такой трогательный, детский, прозрачный... А под этим грымовским постом уже огромное количество комментариев.
Светлана. Тех, кто не видел спектакль...
Максим. Люди пишут: "Спасибо вам, Юрий! Будем знать, какая это гадость. Ни за что не пойдем на этот спектакль..." Вот так - второпях, на переваренном кем-то за тебя материале - делаются "собственные" выводы.
Светлана. Я абсолютно с тобой согласна. В Facebook люди особенно яростно высказывают свое мнение. Я потому свой аккаунт удалила. Но ты, насколько мне известно, активно пишешь.
Максим. Ну, уже не столь активно, потому что уровень озверения в обществе достиг таких высот, что смысл в каких-то дискуссиях вообще теряется.
Светлана. Не могу не спросить тебя. Был же скандал в связи с вашей премьерой - по поводу гонорара Ксении. Кому-то он показался завышенным.
Максим. Все эти разговоры про то, какие сумасшедшие деньги она якобы заработала здесь, в театре, просто смешны. Ксения работает закатав рукава. Она наняла себе преподавателя и занимается с ним сверх репетиционного времени. Вообще, ни я, ни Ксения не были инициаторами этого спектакля. Нас пригласили серьезный режиссер Филипп Григорьян и не менее серьезный продюсер Евгений Миронов. Вообще, насколько я знаю, это была идея Жени Миронова... Кстати, знаешь, нам ведь больше года назад другая команда предлагала играть "Женитьбу" Гоголя. Но мы поняли, что это будет чисто коммерческий проект, и отказались. Нам ради денег неинтересно.
Светлана. Слушай, я вот удивляюсь, как ты вообще решился на эту авантюру? Играть с женой, непрофессиональной актрисой...
Максим. Я вообще не сторонник того, чтобы непрофессиональные люди выходили на театральную сцену. Ни одного удачного примера такого рода я не знаю. В кино - другое дело. Но в театре - нет. В театре другая "группа мышц" задействуется, другой набор навыков нужен... У Ксении этих навыков нет... (Смеется.) Был смешной случай. Шла репетиция. Ксению по внутренней трансляции пригласили: "Артистка Собчак, пройдите на сцену". Это значит, что она должна была быть...
Светлана. Наготове?
Максим. Да, а она прямо пошла на сцену, не обращая внимания на то, что там происходит. Идет сцена, и вдруг появляется она. И никто вообще не понимает, что происходит... (Смеется.) На самом деле, когда мы получили это предложение, я пытался отговорить ее: "Не надо, не соглашайся".
Светлана. И она послушалась. Ха-ха-ха.
Максим. (Смеется.) Она же, помимо прочего, надеялась, что у нас с ней будет общее дело.
Светлана. В целях укрепления семьи?
Максим. Нет, это "общее дело" не работает на укрепление семьи вообще никак.
Светлана. Ну да... Вы же сами поставили себя в ситуацию соревновательности, играя на одной сцене.
Максим. Может, если только отчасти. На самом деле там соревновательности немного. Соревновательность - это, скорее, для какой-нибудь дурацкой антрепризы - кто больше рассмешит. Но Ксения действительно очень большую и серьезную работу проделала.
Светлана. Как вам работается вместе?
Максим. Нам непросто работается вместе. (Смеется.) Ксюше сложно определенные вещи от меня слышать. Она и так достаточно ревностно к этому относится.
Светлана. А ты не смягчаешь? Всегда честен?
Максим. Ну, мы же не в детском саду. Помню, как-то я ей что-то такое сказал, она очень настороженно эту информацию восприняла. А потом на прогон пришел Женя Миронов и начал ей делать те же замечания, что и я. В этот момент я поглядывал на Ксюшу - она слушала Женю, стараясь меня не видеть... (Смеется.)
Светлана. Скажи мне, вы с Ксенией вместе три года?
Максим. Где-то около того, да...
Светлана. Знаешь, я за вами наблюдаю и вижу, что Ксения рядом с тобой совершенно другая. Абсолютно очевидно, что твое мнение ей безумно важно.
Максим. Иногда она говорит мне: "Ты несерьезно ко мне относишься". Я ей отвечаю, что это и есть залог моего успеха... (Смеется.) На самом деле я, конечно же, отношусь к ней очень серьезно. Она по-человечески производит на меня сильнейшее впечатление. Я помню первую нашу встречу, у меня было просто ошеломляюще сильное впечатление. Я такого сочетания силы и хрупкости в одном человеке не встречал ни разу в своей жизни...
Светлана. Да, я Ксению очень давно знаю. Она такая. Она может быть очень нежной, ранимой и, с другой стороны, напористой и резкой... А острые ситуации в отношениях вы как разрешаете?
Максим. Мне кажется, что в споре для мужчины очень важно не пускаться в соревнования с женщиной. Иногда лучше уступить. Потому что, уступив, ты, как правило, выигрываешь.
Светлана. Это такая мужская хитрость?
Максим. Абсолютно. Шаг назад, два шага вперед. Мужчина не должен соревноваться с женщиной ни в чем. Он должен возносить ее на пьедестал. И пусть она там, на пьедестале, стоит, на таком красивом, чистом, ухоженном. Это ничего в ее жизни не меняет, но сознание того, что она на пьедестале, для женщины очень важно.
Светлана. Мне кажется, что твоя женщина с этим вряд ли согласится.
Максим. Она может сколько угодно не соглашаться, но это все равно работает.
Светлана. Я вспоминаю ваш первый светский выход с Ксенией. Это было, кажется, в "Гоголь-центре". Не на премьере, а на какой-то тусовке. У меня было такое ощущение, будто тебя, прости, силком сюда притащили и сказали: "Фотографируйся!"
Максим. Не вспоминай это, прошу, не надо. (Смеется.)
Светлана. У тебя на лице было написано: "Я хочу отсюда уйти, но я терплю, потому что со мной моя любимая женщина".
Максим. Ты понимаешь, в чем дело... Ксения, она-то человек очень социально активный...
Светлана. А ты - нет.
Максим. А я - вообще нет. Ей каждый раз, для того чтобы вытащить меня куда-то, приходится прилагать определенного рода усилия. Но зато у нас не возникает соревновательности на этой почве: кто из нас - я знаю, я сейчас идиотизм говорю - кто из нас больше "звезда", а кто меньше. Она больше "звезда". Это не требует доказательств. А меня, честно говоря, не очень интересует публичность. Если бы у меня был по этому поводу какой-то пунктик...
Светлана. Вряд ли бы ты выбрал Ксению... Скажи, Ксения тоже оказывает на тебя свое магическое действие... Если говорить о стиле одежды, например?
Максим. Ты знаешь, какая интересная вещь? За всю нашу совместную историю она ни разу ни одного слова не сказала мне по поводу того, как я одет. Ни слова. Ни разу. И тем самым она заставила меня самого обратить на себя внимание и начать этим... не то чтобы заниматься... (Смеется.) Я все равно этим не занимаюсь.
Светлана. Ты в принципе не производишь впечатления человека, привязанного к вещам. Но все-таки машина у тебя отличная - Range Rover.
Максим. Могу рассказать такую историю. Когда я был маленьким, у моих родителей были друзья-французы. Мы ездили к ним на дачу. Своей машины у нас тогда не было, а у этих друзей был Land Rover - это название я запомнил на всю жизнь. Родители хотели купить у них, но купить что-то у иностранцев в советское время было целой проблемой. Теперь у меня Range Rover, и я очень доволен. Да, я люблю водить. Для меня это возможность побыть в одиночестве. Послушать музыку либо просто подумать. Бывает, что специально ночью еду кататься по любимым маршрутам. Не гоняю. Потому что свое уже отгонял. Стараюсь вести так, чтобы не замечать, что веду машину. Главное, что он - эта скотина Range Rover - этому очень способствует. Он мощный и в то же время комфортный, приятный на ощупь: вся эта отделка внутри салона. Я отдыхаю за рулем.
Светлана. Максим, есть еще одна важная тема, которую я хотела бы затронуть. Я знаю, что ты занимаешься благотворительностью. Фонд "Бюро добрых дел". Расскажи о нем.
Максим. Я сотрудничаю с фондом с самого момента его создания. Почти три года уже. Этот фонд помогает детским домам и интернатам в регионах. Я член попечительского совета.
Светлана. Почему ты стал заниматься этим?
Максим. На самом деле это воля случая. Мне позвонили девушки из фонда и попросили помочь. Привезли мне фотографии одного детского дома... Я тебе передать не могу, что я увидел. Это выглядело хуже ночлежки для бездомных. Мне рассказали, что на зиму детей собирают в нескольких комнатах, которые хотя бы более или менее отапливаются, - условия просто жуткие! И мы начали с того, что сделали в этом детском доме капремонт. Я помог им собрать деньги. Я в основном этим занимаюсь - поиском денег, организацией мероприятий, вывозим детей в Москву на всякие праздники... Но только все это разовые акции. Гораздо важнее разработать программы социальной адаптации сирот, чтобы у них были перспективы в жизни, профессиональные устремления, серьезные хобби. Этим мы сейчас занимаемся.
Светлана. Ты огромную ответственность взвалил на свои плечи.
Максим. Да, я, с одной стороны, очень ленивый, а с другой - очень ответственный. Мне трудно лишний раз встать с дивана. Но это такой случай, когда оставаться на диване невозможно.
Светлана. Максим, спасибо. Мне было безумно приятно с тобой поговорить. Теперь я точно знаю, что тебя не нужно бояться. Наоборот, буду к тебе чаще обращаться. Главное, чтобы меня Ксения за это не наказала. (Смеется.) Но, надеюсь, по старой дружбе она мне простит.
Максим Виторган не в первый раз рассказывает о Ксении на страницах HELLO!. Рекомендуем перейти в нашу галерею "17 признаний в любви": в ней собраны самые искренние признания знаменитых мужчин своим любимым женщинам, которые в разное время публиковал журнал. Кликните на обложку внизу: