RU
Многосерийный фильм "Фарца", который этой весной показал Первый канал, собрал у экранов рекордное количество телезрителей. О том, будет ли продолжение и как личные воспоминания перевести на язык кино, рассказывает продюсер и автор сценария "Фарцы" и десятка других не менее успешных проектов Александр Цекало.
Известная цитата из фильма "Москва слезами не верит" о том, что в будущем не будет ничего, кроме телевидения, вызывает все меньше иронии: продюсеры едины во мнении, что у российского телевизионного контента большой потенциал. Когда в эфире появляется интересный, качественный продукт, зритель непременно отвечает вниманием.
Механизм сериала "Фарца" прост: четверо парней на протяжении восьми серий совершают не самые благовидные поступки, однако мы переживаем за них, потому что удивительным образом нам знакомы все их черты, черты юности - смелость, глупость, дерзость, импульсивные порывы сердца. Несмотря на то что действие происходит полвека назад и сейчас в моде другие песни, другие танцы и другие платья, базовые понятия - дружба и предательство, любовь и ненависть, честь и малодушие - остались неизменны.
- Александр, как возникла идея "Фарцы"?
- Мне попал в руки сценарий, в нем действие разворачивалось в конце 60-х. Мы встретились с автором Юлией Идлис и стали думать про это время, почему оно нас манит, перебирали темы и пришли к фарцовке, которая началась после фестиваля молодежи в 1957 году. Потом еще была первая Американская национальная выставка в "Сокольниках" в 1959-м, и она тоже дала людям очень сильный эмоциональный толчок, прежде всего потому, что там они увидели роскошные автомобили. В общем, решили, что здорово было бы про это написать. Я сразу вспомнил, что у меня куча знакомых, которые рассказывали, что они когда-то этим занимались, причем в разное время: и в 60-е, и в 70-е, и в 80-е и даже в 90-е. Я понял, что предстоит большая работа. Но, прежде чем за нее приняться, я позвонил Константину Эрнсту и сказал кодовое слово - фарцовка.
- То есть вы застолбили тему. Это так вот делается, да?
- Ну, смотрите, это не кровью подписанный документ, но у меня бывали случаи параллельной работы над одной и той же темой. Это, конечно, плохо, что продюсеры не договариваются, не обмениваются планами. Одна лишь подготовка предполагает море работы. Только для первого сезона - расшифровки полусотни интервью для "Фарцы", это увесистый том. А будет и следующий, и я продолжаю этим заниматься - мне такое рассказывают, что ни один автор не может придумать. Конечно, сама по себе фарцовка просто дает "вкусные" подробности. С этим кашу не сваришь. Нужно заниматься драматургией образов героев, прослеживать их горизонтали, их точные мотивации, а фарцовка - это всего лишь аттракцион.
- Третьим сценаристом в титрах у вас был режиссер Александр Котт? Почему он?
- Мы познакомились с Сашей, когда он был режиссером первого сезона "Обратной стороны Луны". И спустя год я предложил ему быть сопродюсером "Фарцы". Мы с Сашей писали поэпизодники, а Юлия - диалоги. Мы с ним хотели сделать жесткую, авантюрную драму и поэтому сюжет разрабатывали сами.
- Герои сериала, в общем, антигерои. Делают довольно скверные вещи, а мы им симпатизируем. Почему?
- Это история дружбы и нравственного падения героев. И они за все будут платить, за каждый свой поступок. То ли это дерзость такая, то ли выпады против системы, то ли занятие, чтобы выжить, - мотивация разная у всех. Но за все придется расплатиться. Большому количеству людей я задал вопрос, для чего они этим занимались, и только один человек - и то, думаю, он лукавил - сказал, что чувствовал в этом борьбу с системой, ощущал себя немного диссидентом. Все говорили: "Было весело, все девушки были наши, у нас были деньги..."
- Все девочки любят хулиганов.
- Да, и мальчиков с деньгами тоже все любят. Просто тогда, как сказал один из этих фарцовщиков и спекулянтов, деньги не были впереди людей. Да, девушка могла рассчитывать на что-то, но такого, как сейчас, взаимоиспользования не было. Не говоря о том, что в 1961 году в ресторане можно было на десять рублей на двоих как следует посидеть.
- Ну да, вот и в главного героя сразу две девушки влюблены.
- У него, как у Джеймса Бонда, в каждом сезоне будет несколько девушек.
- По количеству музыки, которая звучит в фильме, это практически мюзикл.
- К музыке был особый подход. Мы, конечно, потратили огромное количество денег на нужные треки, но очень хотелось получить желаемый эффект. Музыка должна работать на эмоцию, должна синергию создавать. Режиссер Егор Баранов к музыке относится очень серьезно, и в этом смысле мы с ним совпадали. Мы могли выложить на нашем закрытом сайте десять вариантов сцены с разной музыкой, и все вместе выбирали, что работает. Вообще, мы сначала хотели только музыку 1961-1962 годов, но потом поняли, что нас это так сковывает, стали брать шире. И я знал, что два человека мне позвонят с замечаниями про музыку. И они мне позвонили. Это Матецкий и Градский.
- Такой серьезный подход окупается, потому что сериал выглядит максимально приближенным к кино.
- Ну, мы и снимали как кино. Мы называем свои проекты многосерийными фильмами, а не сериалами. Мне только так интересно. Я понимаю, что этот интерес должен совпадать с интересом канала, а потом еще и с интересом зрителей. И здорово, что Эрнст дает это делать, без его участия и одобрения ничего бы не вышло. Он финансирует, можно сказать, развитие индустрии.
- Как проходил кастинг для "Фарцы"? Многие попадания удивительно точны.
- Искали, искали... Много людей пересмотрели, наверное, человек 500 в общей сложности попробовали на роли ребят. Потому что вот эта компания - четверо друзей и три девушки - очень важна, и нужно было найти хорошие и светлые лица.
- Да, вот лица, они же другие раньше были. Вы, может быть, специально пересматривали фильмы 60-х?
- Пересматривали. Я попросил нашего главного редактора сделать диски с лучшими фильмами начала 60-х. И там были и "Июльский дождь", хотя он позже вышел, и "Я шагаю по Москве", и "Застава Ильича".
- В сериале есть цитаты из этих фильмов.
- Это наши поклоны, трибьюты тому времени. Но мы не хотели снимать, подражая фильмам 60-х, мы хотели сделать так, чтобы это было интересно разным поколениям. Молодым нужны темп, модность, скорость, музыкальность, страсть, более старшему поколению - эпоха, конфликт между поколениями, какие-то воспоминания чтобы нахлынули о разных годах их жизни.
- Александр, а вы какой-то опыт по части фарцовки имеете?
- Странно, что меня это миновало. А странно потому, что я жил в Киеве на бульваре Леси Украинки и в нашем доме был магазин "Каштан", чтобы вы понимали, это такая "Березка" украинская.
- То есть там можно было купить валютные товары за чеки?
- Да, сначала это называлось чеки, потом они стали называться сертификатами. И я каждый день с первого класса и до 18 лет шел мимо этого магазина. Там все время были автобусы с иностранцами, и, конечно, мы глазели. Какие-то мои одноклассники приносили в школу жвачку, конфеты "Холодок". Я спрашивал откуда, а они говорили, что возле "Каштана" выпросили или купили. Но почему-то меня это не интриговало. Нет, я что-то покупал в старшем возрасте у фарцовщиков... Например, джинсы на первые заработанные деньги...
- Сколько стоили?
- Стоили они 130 рублей, это были джинсы Levi Strauss. Это было в 1978 году, у моей мамы была зарплата 120 рублей, у папы 160, а я был лаборантом, у меня зарплата была 85. Три месяца я поработал, потом купил что-то в дом, маме какой-то электроприбор и себе джинсы.
- А хулиганство в широком смысле вас коснулось? У мальчиков же есть такая блуждающая энергия в подростковом возрасте, которую им нужно куда-то приложить.
- В Киеве, например, был такой район Водопарк, и он считался хулиганским. И я помню, мне было лет 16, мы играли в группе, и один парень не пришел на репетицию. Потом прибежала его девушка и сказала, что ребята с Водопарка его там избили. Мы все сорвались с репетиции, еще позвонили каким-то друзьям, потому что она сказала, что их много. В итоге никто не приехал, кроме меня. Я пришел туда один, этот уже с красным носом, с размазанной кровью на лице, и стоит какая-то разъяренная компания, человек десять, я говорю: "А что случилось?" Они: "Да он сам знает, что случилось". Я говорю: "Давайте договори..." Я даже не закончил фразу: меня отметелили по полной программе. С Водопарком вообще было трудно разговаривать, а я жил на Печерске, он считался мажорным районом.
В нашем доме жили семьи с завода "Арсенал", градообразующего предприятия в Киеве, цековские семьи и дети ученых. Поэтому побить печерских для Водопарка это было круто. Я не состоял, конечно, в каких-то бандах, но мы что-то тоже вытворяли у себя во дворе. В центре двора, например, была стройка. И вот я не знаю, как мы там все не погибли, потому что мы там прыгали, играли, как бы это сейчас назвали, "в паркур". Тогда это называлось "квач": надо дотронуться до человека, и тогда он за всеми гоняется, но земли при этом касаться нельзя. А это стройка, то есть там навалены бетонные плиты с крюками, какой-то грузовик без колес, деревяшки, железяки. Если бы мои родители знали, что мы там делаем...
- Насколько для вас важно нести позитив? Потому что, несмотря на то что в "Фарце" есть и криминал, и убийства, и изнасилования, все-таки остается какой-то свет.
- Позитив действительно есть. Это как внутренний настрой на то, что из всего можно выбраться, выпутаться.
- У вас были ситуации, когда приходилось встать, собрать себя, начать все заново?
- Конечно, у любого человека были ситуации, когда надо встать и собраться. Не помню точно, кто сказал, но я согласен с утверждением, что из любой проблемы можно извлечь выгоду. И выгода имеется в виду не материальная, а просто недостаток можно обратить в достоинство. Были состояния отчаяния. У меня было какое-то распутье, когда закончился дуэт "Академия", которому я долгие годы посвятил, и я не сразу понимал, что мне делать. Я стал заниматься мюзиклом "Норд-Ост", и, когда он был захвачен, у меня было отчаяние, потом я работал на СТС, и после пяти лет на канале я тоже задал себе вопрос: "Что я здесь делаю?" Когда не развиваешься, доходишь до какой-то точки. А параллельно с уходом с СТС у меня папы не стало. Мама до этого умерла. То есть у меня такая прямо была череда сложных состояний. И потом, проработав полгода на Первом канале, я понял, что мне нужно просто заниматься своим делом. Тогда была создана компания "Среда".
- Вы работаете с одной и той же командой на разных проектах?
- Счастье, когда так получается. Но не всегда это происходит. Иногда люди теряются, иногда они принимают более выгодные предложения, и их невозможно за это осуждать. Но какая бы команда у нас ни собралась, мы придерживаемся единого принципа: за проект не должно быть стыдно. Моя дочка спрашивает меня: "Папа, что ты делаешь на работе? Мама сказала, что ты снимаешь что-то, покажи!" Я не могу ей пока показать, потому что я делаю фильмы для взрослых. Но надеюсь, что, когда она вырастет, ей будет не стыдно за то, что делал ее папа.
- Не хотите для детей что-то сделать?
- У нас трудно с детским кино, потому что нет проката, оно не очень выгодно. И, к сожалению, нет того уровня картин, какие были в нашем детстве. Я помню, в 1970 году вышел фильм Ролана Быкова "Внимание, черепаха!" и всем классом нас повели на него. Моей дочери и сейчас нравится этот фильм. Она его смотрела раз десять.
- Александр, вспоминая о своем детстве, вы сказали, что родители не ведали, что вы творили. Вы, как родитель подрастающих детей, морально готовы "не ведать"?
- Знаете, вот как нет института брака, так нет института, где учат на родителей. Это надо несколько раз замуж сходить или жениться или надо несколько детей воспитать, чтобы набить уже какие-то шишки. Но понятно, что беспокоиться надо раньше, чем проблемы возникают, дети вообще растут очень быстро. Я сейчас вижу огромную разницу между дочкой, которой 6,5, и сыном, которому 2,5. Если сын говорит мне "папочка любимый", а жене "Викусечка-роднусечка", то дочка уже чувствует себя взрослой и независимой. Я могу ее обнять, поцеловать, а она на это скажет: "Ну папа!" Как-то мы ей говорим: "Пожалуйста, не расти, оставайся дальше маленькой!" Она нас обнимает: "Родители мои родные!" И через наши головы в комнату няне кричит: "Марина, родители сказали, чтобы я не росла, с завтрашнего дня ем один раз в день".
У нас очень хорошие дети. Причем девочка вырастет в маму красивая, и я уже сейчас беспокоюсь: у нее родинка над губой - караул будет, смерть парням. Я не знаю, что я с битой буду ходить, что ли, их отгонять? У меня есть очень много примеров друзей, которые "отпускали" детей, и все в итоге было в порядке. А другие держали в железном ярме и додержали до такого состояния, что человек вообще потерялся. Конечно, правда посередине где-то. Думаю, надо просто больше проводить времени с детьми, что мы и пытаемся делать.
Текст: Елена Кузнецова