Ровно 90 лет назад, 7 ноября 1935 года, в издании «Пионерская правда» вышла первая часть сказки «Золотой ключик, или Приключения Буратино». В ту пору советский писатель Алексей Толстой занимался переводом с итальянского на русский сказки о Пиноккио Карло Коллоди. Ему очень понравилась эта история, но он посчитал ее излишне поучительной, поэтому придумал свою версию приключений деревянного мальчишки, в которую добавил воспоминания из детства, новые детали и героев. Толстой сделал своего Буратино более живым, озорным и беззаботным, что очень привлекло его главных читателей — детей. С тех пор сказку Толстого много раз ставили в театре и экранизировали.
Новая картина «Буратино» Игоря Волошина увидит свет через 50 лет после премьеры всеми любимого советского телефильма «Приключения Буратино» Леонида Нечаева. А украсит его по-настоящему звездный актерский состав: роль Буратино в сказке исполнила юная актриса Виталия Корниенко, Папу Карло — Александр Яценко, Мальвину — Анастасия Талызина, Пьеро — Степан Белозеров, Артемона — Марк Эйдельштейн, Арлекина — Рузиль Минекаев, черепаху Тортиллу — Светлана Немоляева, Кота Базилио — Александр Петров, лису Алису — Виктория Исакова. А роль сказочного злодея Карабаса-Барабаса — Федор Бондарчук.
Федор Сергеевич, как возникла идея экранизировать знаменитую сказку Алексея Толстого?
Мы давно товариществуем с режиссером «Буратино» Игорем Павловичем Волошиным: вместе работали на картине «Повелитель ветра» про Федора Конюхова, а начинали ее задумывать еще когда «Буратино» даже в планах не было. Композитором на «Повелителе» был Алексей Львович Рыбников, как раз написавший культовую музыку к «Буратино». И уже тогда начало зарождаться прекрасное сотрудничество Игоря и Алексея, им очень понравилось друг с другом работать.
Но это лишь одна сторона истории, а другая — мечта моих коллег из студии «Водород». У них была идея: не делать ремейк, а показать новое прочтение книги Алексея Толстого для новой аудитории. Но и про знаменитые композиции Алексея Львовича не забывать. Мы начали эту идею обсуждать и поняли, что надо заинтересовать нашего прекрасного композитора, привлечь и Алексея, и Игоря. Что у нас и получилось: они воодушевленно восприняли идею. И так с двух сторон родилась история возникновения нашего «Буратино».
Тогда вы решили, что ваш фильм будет музыкальным?
Нужно понимать, что картина «Буратино» — будучи абсолютно самостоятельным произведением, снятым режиссером Игорем Волошиным, — сделана со всем почетом и уважением к фильму Леонида Нечаева 1975 года. А «Приключения Буратино» невозможно себе представить без музыки Алексея Рыбникова и текста песен, на которых мы все выросли. У нас даже не стояло вопроса — оставлять ли в кино музыку. Без нее «Буратино» просто бы не было, ведь мелодии Рыбникова — и есть эта сказка в представлении нашей аудитории. Начиная знаменитой «Бу-ра-ти-но» и заканчивая песней Тортиллы. Это часть нашего культурного кода, если хотите.
Есть ли у вас личные воспоминания об этой сказке?
Первое знакомство с «Буратино» я сейчас, конечно же, уже не вспомню — наверняка впервые мне ее прочитали родители, и я, как и любой другой ребенок, был этим волшебным миром очарован и увлечен. Скажу так: не помню времени, когда не знал про такого героя, как Буратино. Уже потом узнал, что есть наш деревянный мальчик, а есть Пиноккио и сказка Карло Коллоди. Еще позже эта история стала обрастать глубиной и деталями, повествование о деревянной марионетке превратилось в универсальный роман взросления, к которому каждый подходит по-своему. Есть фильм Нечаева, есть страшная сказка Маттео Гарроне, есть анимация Гильермо дель Торо и Дисней… Этот сюжет рождает большое поле для интерпретаций, и ощущения от знакомства с ним каждый раз новые.
Какую задачу вы ставили перед собой как генеральный продюсер, создавая фильм?
Все составляющие истории были готовы, все есть в книге, и этот сюжет не приобретает у нас иных оттенков. Разумеется, за то время, которое прошло с выхода сказки, выросло не одно поколение зрителей. Современная аудитория уже мало знакома с этой историей. Но и сами технологические возможности у нас теперь иные, мы можем ярче и масштабнее обо всем рассказать. Соединить важные элементы книги и достижения индустрии в один проект было важной задачей. Мы старались сделать такой «ремастеринг» сюжета. Чтобы все звучало знакомо, но немного по-другому. Если даже взять мой образ, это же совершенно другое исполнение, чем у Этуша, две разные партитуры. И про других актеров можно сказать то же самое.
Чем или кем вы вдохновлялись, играя своего Карабаса-Барабаса?
Мой Карабас — роль мечты и очередной вызов, без которых наше сотрудничество с Игорем Волошиным, кажется, уже не обходится. Сложнейший грим, абсолютное преображение. Он персонаж и трагический, и комический: несостоявшийся актер, театральный продюсер, который железной хваткой держит свой театр, выдаивая из зрителей все до последнего сольдо. При этом он и человек, абсолютно уверенный в своей гениальности и великом предназначении — в этой слепоте кроется еще один важный, совсем не волшебный, а как раз довольно жизненный элемент этого характера. Можно сказать, что в Карабасе в преувеличенном виде сошлось все то, что не нужно делать в нашей продюсерской профессии — на его ошибках неплохо было бы поучиться некоторым руководителям. А еще можно сказать, что он человек тяжелой судьбы, непонятый и оттого на весь мир обозленный. У него много граней, и далеко не каждая из них откровенно отталкивающая.
Вы думали о том, как оценят вашего Карабаса зрители, будут ли сравнивать с другими версиями?
Чтобы ты ни делал, какое бы кино — по мотивам ли, оригинальное — ни снимал, всегда будет определенный процент аудитории, который эту историю не сможет принять. И это нормально. Я надеюсь, что в Карабасе, как и в других героях нашей сказки, зрители увидят живых и многослойных персонажей, ведь именно такими они и задумывались. Что касается сравнений с другими актерами: как я уже сказал, мы сознательно в чем-то отдаем дань фильму Нечаева. Конкретно у моего героя вы сможете увидеть роскошные, пушистые, в стиле Владимира Этуша, брови. Такой реверанс от одного Карабаса другому.
Вы не в первый раз меняетесь благодаря кропотливой и талантливой работе специалистов по гриму. В картине «Повелитель ветра» у вас тоже был сложный грим. Вам нравится быть разным в кадре, неузнаваемым?
Никогда не встречал актера, которому нравилось бы придерживаться единого образа во всех проектах. Чаще, наоборот, говорят о таком проклятии, как «тайпкастинг» — когда становишься заложником одного образа и пытаешься из этой ловушки выбраться. Меня эта история, к счастью, миновала. Режиссеры, коллеги, друзья всегда предлагали мне сценарии и героев, с которыми хотелось поработать, поэкспериментировать, похулиганить даже. Без этого же нет развития, это самое интересное.
Если говорить о злодеях в кино, то вы как актер любите роли отрицательных персонажей? Легко ли вам их воплощать?
А разве воплощение добра играть менее сложно? Изображать добродетель, не скатываясь в фальшь и наивность? В нашем кино до определенной степени наивен Буратино, но он персонаж волшебный, к тому же еще только познающий этот мир. Своя мотивация и логика есть у любого героя. Все зависит от того, какой крючок — или ключик — ты находишь к его истории. Эстетически, стилистически, зло играть веселее, там больше пространства для хулиганства. Вот мы с Игорем Павловичем этим и занимались.
Есть ли злодей из кино, которого вы считаете действительно страшным, а сыгравшего его актера — великим мастером своего дела?
Сходу никто из коллег не приходит в голову. А по-настоящему страшным злодеем для меня, наверное, всегда был Бармалей из «Айболита». В детстве меня им часто пугали, почему-то именно этот злобный пират наводил на меня страх.
Как считаете, что дают роли в сказках самим актерам? В Советском Союзе многие известные артисты снимались в сказках. Например, Георгий Милляр прославился по ролям Бабы Яги, Кощея Бессмертного, а сам себя называл «официальным представителем нечистой силы в советском кинематографе».
Сказочные декорации дают авторам пространство для воображения, а актерам — свободу совсем иного существования в кадре. Где еще я мог бы создать вместе с командой такого гипертрофированного театрального мафиози Карабаса, как не в сказочном мире? Вместе с тем любая сказка строится на отсылках к нашей с вами реальности и говорит о вещах вечных, важных: взросление, познавание мира и людей вокруг.
В картине потрясающие декорации, которые были созданы специально под проект в кинопарке «Москино». Гуляя по этим натурным площадкам, невозможно отделаться от мысли, что это настоящий провинциальный итальянский город.
Участие в создании наших декораций принимала прежде всего наша съемочная группа во главе с режиссером Игорем Волошиным, художниками-постановщиками Владом Огаем и Ириной Беловой, художником по реквизиту Евгением Гигиадзе и десятком других людей, которые этот волшебный мир создали, обжили и вдохнули в него жизнь. Мне как актеру оставалось лишь самое малое — войти внутрь этого мира и начать существовать в заданных рамках. Делать это действительно было легко, ведь даже булыжная мостовая в нашем городе создана из настоящих булыжников, у нас настоящий театр, настоящий зрительный зал, свой кабинет директора театра Карабаса… Это огромная роскошь — играть на таком фоне, практически без «зеленки» (хромакей — зеленый фон, который помогает менять задник на постобработке — Прим. ред.), внутри настоящего города.
В «Буратино» потрясающая компьютерная графика. Были сложности в «оживлении» персонажей?
Все персонажи у нас — люди. Не куклы, не животные, а именно артисты театра или, в случае Алисы и Базилио — парочка отпетых мошенников. Все, кроме Буратино. Вот его «оживление» заняло у моих коллег немало сил и времени. Это сложнейшая технология motion capture, которую освоила талантливая актриса Виталия Корниенко: она надевала специальный костюм со шлемом и провела в таком виде все смены. Камеры считывали ее мимику по точкам, которыми было отмечено лицо Виты. Мы делали дубли сначала с ней, затем с «муляжами» — различными видами двойников Буратино (был и деревянный, и синий для хромакея), а после отыгрывали все уже без присутствия в кадре актрисы, с пустым местом. Процесс не быстрый, но точно еще больше расширяющий возможности нашей истории.
Тяжело ли вам, играя роль, отключать в себе режиссера и быть только актером?
Я в разных интервью везде говорю, что из всех моих сфер интересов важнейшей всегда была и остается режиссура. Как режиссер я очень хорошо понимаю, какой актер нужен на площадке талантливому постановщику — тот, который поддерживает его в его видении и выполняет указания. С Игорем Павловичем Волошиным, настоящим визионером, быть таким актером легко и просто. Он человек редчайшей биографии: видел в этом мире, кажется, все, и успел прожить множество жизней еще до того, как впервые оказался на площадке. При этом не утратил, а лишь еще больше развил в себе умение удивляться миру вокруг и открывать в нем новые грани. Для режиссера-постановщика — и создателя сказки в особенности — этот талант дорогого стоит. К задачам он подходит с детским восторгом и профессиональным умением, приобретенным за годы съемок.
Какая актерская задача была для вас самой сложной? Быть может, самая первая роль — царевича Федора в исторической драме «Борис Годунов» вашего отца Сергея Бондарчука?
Я не ранжирую роли по степени сложности: мне каждый проект интересен, как и все, что связано с кино, и так было с самого начала. Что касается первых съемок у отца — это была прежде всего огромная ответственность и моя первая встреча с ним на площадке в качестве актера. Было непросто именно потому, что я боялся его подвести, сделать что-то не так. Эти съемки я навсегда запомню.
Насколько тяжело сейчас, на ваш взгляд, удивлять зрителя? И как это делать современным продюсерам и режиссерам?
Многие любят говорить о ленивом поколении зумеров, клиповом мышлении и отсутствии интереса к кино. Но цифры говорят об обратном. Посмотрите, как прошел прокат «Алисы в Стране чудес», «Горыныча», «Августа» этой осенью — все картины собрали по миллиарду, все смогли привлечь зрителя в кинотеатры. А какой интерес именно у молодой аудитории вызвало то же «Слово пацана». Современный зритель всем интересуется, он все очень быстро считывает. А привлекает его — как и зрителя десять-двадцать лет назад — хорошо рассказанная история. Тут никаких секретов нет.
Как относитесь к тому, что раньше кинокритики работали в журналах и газетах, а сейчас это в основном Telegram-блогеры?
Очень часто кинокритики, которые работают в журналах, и блогеры, которые пишут в Telegram — одни и те же люди. Времена меняются, и многие адаптируются к разным форматам письма. Ничего плохого в популярности киноблогеров не вижу, ведь они заняты тем же делом, что и мы: приводят зрителей в кино и рассказывают о том, что происходит в прокате. А еще они гораздо быстрее и ироничнее реагируют на происходящее вокруг.
Чего, на ваш взгляд, не хватает современным фильмам и сериалам?
Мы невероятно подняли планку качества, и каждый год можем отметить выходом по-настоящему ярких резонансных проектов. А не хватает нам всем по-прежнему ценных профессиональных кадров во всех сферах. И не хватать их будет всегда.
Какое вы сами любите кино? Удается ли смотреть что-то для души, не оценивая?
Я не могу смотреть кино не по работе. Кинопроцесс — то, что интересно мне 24 часа в сутки. Смотреть много не всегда получается. Из недавнего — был на премьере «Хроник русской революции» Андрея Кончаловского, и остался под большим впечатлением. Еще мне очень понравился фильм F1 Джозефа Косински.
Продюсер: Ульяна Кальсина
Стиль: Данил Хорунжий
Макияж: Светлана Житкевич
Сет-дизайнер: Нарина Мумчян
Гафер: Алексей Громов
Благодарим AVA bistro за помощь в организации съемки