RU
Софико Шеварднадзе родилась в Тбилиси, среднюю школу окончила в Париже, изучала режиссуру в Бостоне, а журналистику - в Нью-Йорке. Последние 12 лет Софико живет в Москве. Телеведущую, всегда элегантную и сдержанную, можно встретить на кинопремьере или открытии бутика, но ее не назовешь светской львицей. Софико Шеварднадзе - политический журналист. Она работает на международном телеканале Russia Today со дня основания, сейчас ведет авторскую программу, приглашая на разговор президентов, советников, министров, нобелевских лауреатов, бизнесменов и деятелей культуры. Софико брала интервью у Владимира Путина, сирийского лидера Башара Асада, министра Сергея Лаврова, легендарного телеведущего Ларри Кинга и президента "Формулы-1" Берни Экклстоуна. Спектр ее интересов так же велик, как география вещания канала Russia Today. Софико хорошо разбирается в кино, играет на рояле - в свое время училась в парижской консерватории, участвует в забегах, и на ее счету 27 прыжков с парашютом.
Новый год 39-летняя Софико встретила в родном Тбилиси, а после поехала в соседний Азербайджан. Здесь, в живописном районе близ города Габала, на берегу горного озера Нохур, вот уже год функционирует детокс-отель Chenot Palace Health Wellness Hotel. "Лучшее, что может сделать человек после новогодней Грузии, - это подарить себе неделю детокс-спа, например, здесь, в Chenot", - говорит Софико Шеварднадзе.
Софико, после окончания университета, проработав два года на канале ABC, вы все же не остались в Нью-Йорке, не вернулись в Париж к родителям, а переехали в Москву. Почему выбрали именно этот город?
Я просто захотела жить именно здесь. Мне вообще нравятся большие, сумбурные города. Если бы я говорила по-турецки, то и в Стамбуле бы пожила. Во-вторых, могу сказать, что нигде в мире нельзя каждый вечер быть на лучших концертах, спектаклях, балетах — только в Москве. А мне это необходимо. Как ни странно, люблю московскую погоду — промозглую, пасмурную. Она дает мне внутренний уют, какое-то бархатное состояние. Люблю мороз и снег. Выхожу в минус 15 и с наслаждением вдыхаю ледяной воздух. Пусть вся вмиг околела, но будто наполнилась новой жизнью. Я на четверть сибирячка, и, видимо, во мне русские гены очень сильно проявились, хотя в моих сестрах, брате — вообще никак. Я искренне люблю Россию, Москву, столичную архитектуру. Бегать начала только ради того, чтобы город рассматривать. Каждый день по 12 километров хожу быстрым шагом или бегаю разными маршрутами. В Москве, что бы ни случилось, как бы плохо ни было, ты встаешь утром и понимаешь: все возможно — только выбирай. Такого не чувствуешь ни в Тбилиси, ни в Париже. Люблю своих друзей, свой микроклимат, все то, что я создала собственноручно — я сама, а не моя фамилия или семья. Москва абсолютно мой город по всем параметрам. Даже ежедневная борьба с окружающим миром — она тоже держит в тонусе.
Кажется, что в вас, воспитанной в европейской среде, при этом так любящей Москву, уже мало что осталось грузинского.
Я абсолютная грузинка! Русская — только на четверть. И эту "грузинскость" я лелею в себе еще больше, не будучи в Грузии. Но при этом меня раздражает, когда грузины говорят: "Мы лучший народ, ни у кого больше нет такой культуры, как у нас". Все правильно. Для пяти миллионов мы очень талантливые и яркие. Но чем мы лучше азербайджанцев, русских, французов? Я, конечно, понимаю, что маленькие народы склонны себя сохранять таким образом. Но мне кажется, что если немного от этого отойти и жить не историей своей культуры, а сегодняшним днем, думать о будущем, о том, как развивать свою страну в контексте глобализации современного мира, то так будет гораздо лучше для Грузии.
Однажды вы написали колонку про отношения дедушки Эдуарда и бабушки Нанули, которые были вместе всю жизнь. Не грустно ли, что в вашей жизни такой любви пока не случилось?
Я уверена, что это может произойти с кем угодно и когда угодно. Можно сейчас выйти из отеля и встретить человека, с которым проведешь всю оставшуюся жизнь. Но хотела бы я прожить такую сложную жизнь, которую прожила моя бабушка рядом с моим дедушкой? Не уверена. И какая любовь стоит того, чтобы пройти через те испытания, через которые она прошла рядом с ним? Я для этого слишком эгоистична. Был период, когда я идеализировала их отношения, но он уже в прошлом. Такое развитие событий я для себя по-прежнему не исключаю, так же как и любой другой сценарий.
Вы дважды расторгали помолвки за несколько недель до свадьбы. Как вы сейчас оцениваете свои поступки?
Когда читаешь в интервью, кажется, что круто звучит — "сбежавшая невеста". На самом деле ничего хорошего в этом нет. Я была молодой и глупой и сделала больно двум очень хорошим парням, которые этого точно не заслуживали. Тогда казалось, что мне море по колено и можно все. Но чем раньше ты поймешь, что людям нельзя причинять боль, тем лучше. Тогда и с тобой не будут так обращаться. Я не сожалею, что не вышла замуж, но мне стоило бы расторгнуть помолвку в другой форме, а не за две недели, когда уже все готово к свадьбе.
Вы как-то сказали, что вас воспитывали как принцессу. То есть под девизом "Никогда ничего не проси, сами предложат и сами все дадут".
Не совсем так, скорее: ничего не проси, всего надо добиваться самой. Со временем я научилась просить, иначе как еще человек поймет, что я от него чего-то хочу? Будет считать, что у меня все есть и мне ничего не нужно. Евреи говорят: "Нет" уже у тебя в руках". Когда ты просишь, ты ничего не теряешь. Вот проект на Первом канале, "Про любовь", который мы вели с Сергеем Шнуровым, я упорно просила.
На канале Russia Today вы работаете с 2005 года. Не надоело?
Я выросла на этом канале. Сначала вела новости, теперь у меня своя авторская программа, в которую я приглашаю тех, кто мне интересен. И я это заслужила. Были периоды, когда казалось, что я там себя исчерпала, но теперь, поработав параллельно и на федеральном канале, я понимаю, что уровень и масштаб людей, с которыми я делаю интервью, совершенно несопоставим с другими русскоязычными каналами и нигде, кроме RТ, я такого не найду.
При этом многие российские зрители вас узнали только благодаря проектам на Первом.
Только российские. У Russia Today полтора миллиарда подписчиков — больше, чем у CNN. Поэтому меня узнают пограничники, например, в Греции или Германии, подходят люди в кафе в Европе или в Америке. Такое было бы совершенно невозможно, если бы я работала на российском центральном канале даже в прайм-тайм. Возможно, у меня нет всенародной популярности в России, но я не могу сказать, что особо к этому стремлюсь. Я всегда просто делала и делаю то, что мне интересно. Я считаю, что в своей сфере многого достигла. Сейчас активно сотрудничаю с печатными СМИ, делаю неполитические интервью для Esquire и "Коммерсанта". С уверенностью могу сказать: я неплохой интервьюер.
Как давно вы это поняли?
Со временем приходит принятие себя, своего ума, недостатков. Еще лет десять назад у меня было гораздо больше комплексов. Я была более уязвима, болезненно воспринимала критику. Сейчас я думаю: какая же я была глупенькая! Зачем волновалась, переживала?! Теперь стараюсь на все смотреть глазами 90-летней Софико. Разве не буду я, древняя старушка, сидя в кресле-качалке, смеяться над этим? Говорю себе: успокойся, благодари себя за то, что ты делаешь. Может быть, ты не Познер, не Барбара Уолтерс, но точно не худший собеседник. Я только сейчас начала нащупывать, что такое мой стиль. Хотя в моих интервью с политиками всегда присутствовал человеческий подход. Потому что в силу происхождения я к ним отношусь без подобострастия. Сейчас мои интервью — это не просто вопросы-ответы, а попытка рассуждать вместе, на равных.
Вы говорите о политике за пределами студии? С друзьями, с родными?
Скорее о том, что происходит в мире. Когда каждые несколько месяцев в Париже, где я выросла, где живут мои родители и моя родная сестра, случаются теракты, приходится про это говорить. Страшно от понимания, что жизнь никогда не будет прежней, новая реальность пугает. Как бороться с людьми, которые не боятся смерти? Непонятно. И потом все эти разговоры про технологический прогресс и эволюцию… Ведь никакой iPhone 25 не поменяет человеческую сущность. Люди как тысячу лет назад резали друг друга из-за куска земли или религии, так и продолжают сейчас. Вот об этом думается, и о том, как не терять человеческого лица. Необязательно спасать весь мир, но обязательно нужно действовать в меру своих возможностей.
Дети часто продолжают дело своих родителей. Ксения Собчак, например, решила баллотироваться на пост президента. У вас нет желания заняться политикой?
Хороший политик должен быть абсолютно самоотверженным. Ему придется отказаться от себя, от семьи, от всего. Я с очень близкого расстояния видела жизнь президента и понимаю, что это за собой влечет. Хотеть быть президентом ради того, чтобы быть президентом, может только дурак. Мне надоели люди, которые идут в политику ради денег или статуса. Именно они рушат свои страны. На сегодняшний день у меня другие задачи — родить детей, продолжать развиваться в профессии. Если я в какой-то момент пойму, что способна все это отодвинуть на второй план, то подумаю о политике.
Вы счастливый человек?
Абсолютно счастливый. Я научилась жить здесь и сейчас и радоваться всему, что со мной происходит. Прошлого не существует, я не знаю, что будет завтра или даже через час, поэтому есть только этот осознанный, счастливый миг. Надо жить, дышать полной грудью и делать все, что нравится.