Еще больше новостей в нашем Telegram-канале, группе ВКонтакте и канале Яндекс.Дзен
______________________________
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Мариэтта, расскажите, каково это было — расти в семье знаменитостей?
Я понятия не имею, каково расти в любой другой семье — врачей или учителей. Для меня это была естественная среда обитания, поэтому не могу сравнивать. Были свои сложности и свои радости. Могу сказать только про свой личный опыт.
Расскажите о нем.
У меня была громкая “итальянская” семья, в которой все друг друга очень любили и очень бурно выясняли отношения.
А кто вас воспитывал?
Родители, бабушки, дедушки. Как у всех. Глобально человека воспитывает все вокруг — окружение в школе и дворе, время, в котором ты живешь. С каждой стороны что-то свое “прилетает”.
Кого из семьи вы любили больше всех?
Я никогда не знала, как отвечать на этот вопрос. Я люблю всех разной любовью, но одинаково сильно. Невозможно вычислить, в какой степени. Это как ответить на вопрос: “Что ты любишь больше: борщ или смотреть на картины Репина?”.
В одном из интервью вы говорили, что сначала не любили читать, а потом превратились в “книжного червя”. Кто ваш любимый автор?
Ну, про червя это лихо, конечно. И совсем неправда. Я не любила читать, потому что меня заставляли. Поэтому я назло читала то, чего нет в школьной программе. В 12 лет, например, я из вредности прочла “Идиота” Достоевского, хотя “Преступление и наказание” числилось в программе на лето только на следующий год. А потом мне попался Акунин и его Фандорин. И я залпом прочитала все семь, кажется, к тому моменту существовавших книги. И таким образом успела привыкнуть к буквам перед глазами. Как к наркотику. Не могу сказать, что есть любимая книга, как и любимый писатель. Я человек настроения… Очень люблю Достоевского, которого, кстати, терпеть не может мой муж Александр Андриевич из-за депрессивности. Обожаю Довлатова, Чехова, Зощенко, Хармса, раннего Пелевина, Дэниэла Киза. Много еще кого. Не могу выделить кого-то одного.
А Надежду Тэффи вы читали?
Да! Я при поступлении читала ее “Демоническую женщину”.
Опишите реакцию своих родителей, когда вы сказали, что хотите стать актрисой?
Вообще не помню, это как-то постепенно произошло. В детстве я была крупной девочкой, и когда у меня спрашивали, кем я хочу стать, я отвечала: “Барелиной”. Потому что не могла выговорить “балериной”. Потом хотела быть художницей, хоть и не испытывала никакого стремления этим заниматься. Позже возникло желание стать артисткой. Папа очень любит историю про мое рвение к образованию. Когда я заявила ему о желании стать актрисой лет в 12 или 13, он сказал мне: “Значит иди в библиотеку и читай Станиславского”. Я пошла, взяла три тома Станиславского и… сделала себе из них домик для кукол.
Помните ли какой-то поступок из детства, за который до сих пор стыдно?
Мне так много, за что стыдно! Я максималист и, к сожалению, меры не знаю ни в чем. Как врала без перерыва обо всем, так же в одночасье и перестала врать, сменила школу и стала наоборот говорить всем правду, что тоже не очень умно и правильно. А у вранья одно последствие — оно всегда выходит наружу.
Расскажите, каково это — поступать в театральный ВУЗ, будучи дочерью известной актрисы.
Это тоже вопрос, на который могу ответить: не знаю, каково иначе. Поступала как все, везде. Мечтала попасть к Женовачу. Слетела с самого последнего этапа, когда оставался один лишний человек. Меня в тот первый год брал Бородин на платное, и на эстраду взяли, тоже в ГИТИС. Но я так расстроилась, что не поступила к Сергею Васильевичу, что решила не идти и вовсе никуда. Год колобродила, окончила курсы флориста-дизайнера, им же поработала в тогдашнем еще советском ЦУМе. Занималась вокалом и английским. И весной снова пошла поступать. И тут уже не стала выкаблучиваться — куда брали, туда и шла. Не жалею ни капельки, очень благодарна нашему родному режиссерскому факультету и своим педагогам (курс С.А. Голомазова).
Скажите, были ли у вас обидные отказы?
Отказы бывают постоянно, это часть профессии.
Вам нравится своя внешность?
Нет. Со временем привыкла и научилась отмалчиваться, кивать и улыбаться на комплименты, а не кидаться фразой: “Перестаньте нести чушь”.
В таком случае, будете делать пластические операции?
Тоже нет, каждый человек должен пройти тот путь, который ему достался при рождении. Мне нравятся люди с нестандартной внешностью, но к себе отношусь очень строго.
Давайте перейдем к сериалу “Раневская”. У вашей героини в молодости был кумир — Василий Качалов. А кто был вашим кумиром?
У меня не было кумиров. Но артистов талантливых очень много. Тяжело назвать кого-то одного. Если выбирать из советских времен, то это Иннокентий Смоктуновский. Он великий. У артиста две задачи: прочувствовать свою роль и уметь менять маски. Он сочетал в себе умение перевоплощаться в кого угодно без всякого грима, одинаково честно подключаясь к любой роли. Величие Раневской тоже в таланте преображения, она везде была органичной и разной.
Страшно было пробоваться на роль Фаины Раневской? Или вы мечтали о ней?
Вот уж точно не мечтала. И в голову не могло прийти. Ни в принципе, что такое кино возможно, ни, уж тем более, что меня утвердят… Страшно, конечно. По сей день страшно, но что сделано, то сделано.
Довольны своей работой в сериале?
Конечно, нет. Никогда собой довольна не бываю. Да я особо и не смотрю. Только по необходимости — озвучание, повтор дублей. В плейбек смотрю только в тех случаях, где требуется запомнить какие-то нюансы. С театром в этом смысле намного проще. Мучаешься, что ничего не получилось каждый раз, но смотреть на это, по крайне мере, не приходится. А в спектаклях наших любимых “Дочерей Сосо” (прим. ред. независимый театральный проект), которые поставила Женя Беркович и которые мы играем на независимой театральной площадке “Пространство Внутри”, чувствую себя даже счастливой. Звучит пафосно, но сегодня искусство хоть чуточку, а все же спасает. Я верю, что оно необходимо.
