Даниил Стеклов: “В конечном счете все равно ты ищешь и находишь любовь”

Даниил, смотрим сериал «Аутсорс». Для тебя в этом проекте больше драмы или абсурдистской комедии?

Вообще для меня искусство, да и жизнь в целом, — это больше драма, даже трагедия. Комедии смотреть не люблю. И жизнь для меня — это стакан, который наполовину пуст, а не полон. Так что и «Аутсорс» — все же больше драма, но, безусловно, с элементами черной комедии, хотя я ожидал, что этой комедии там будет больше…

Зато нет никакой романтизации 90-х, за которую ругали «Слово пацана. Кровь на асфальте». А это точно история про 90-е? Или это все-таки более универсальный философский сюжет?

Чем отличается хорошая пьеса от плохой, чем хороши Шекспир или Чехов? Тем, что их можно ставить в любые времена. И вот эта история — именно такая, этот сюжет можно вписать в любое время. Мы даже фантазировали с пацанами: а что если второй сезон развивать в году, например, 1750-м? Острог, каменоломня, вот все то же самое, только 300 лет назад?

Кстати, снимали же в формате 4:3 — как экран телевизора в советское время. Что это дало визуально?

Этот формат тебя как зрителя как будто собирает, подключает к какому-то более серьезному диалогу — не развлекательному. Заставляет играть по своим правилам. Ты не просто включил сериал, чтобы развлечься, а сел подумать, поработать над собой.

Герой Вани Янковского для меня — своего рода маньяк, питающийся человеческими эмоциями…

Но кто из нас в жизни не маньяк? Каждый из нас в этой жизни чем-то одержим: кто-то любит сыр, кто-то машины, кто-то женщин. А герой Янковского, насколько я для себя решил, одержим правдой. И эта одержимость окрашена ненормальностью: он настолько бредит справедливостью, что готов ради нее жертвовать человеческими жизнями.

Расскажи про свои одержимости — в хорошем смысле слова.

А бывают одержимости в хорошем смысле? Мы, люди, отличаемся от животных тем, что умеем, точнее, всю жизнь учимся, контролировать свои одержимости. И ведь их масса. Люблю вкусно поесть — это тоже одержимость.

Ты играешь надзирателя. И признавался, что с удовольствием сыграл бы и заключенного. Объясни, какое в этом удовольствие?

Люблю смотреть документальные видео о криминальном мире. «Записки из Мертвого дома» Достоевского, «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, «Колымские рассказы» Шаламова — все это интересная мне тема несвободы и разделения. И в кино мне тоже нравятся сюжеты, где человека ограничивают в свободе. Потому что это очень острые жизненные обстоятельства, самое страшное, что может случиться.

А какого заключенного сыграть интереснее — виновного или невиновного? Финансового махинатора или, допустим, маньяка?

Тут дело не в роли заключенного, мне интересно было бы сыграть в масштабном произведении на эту тему с точки зрения заключенного. Мне кажется, у нас такого пока не сняли.

Ты фанат балабановской эстетики?

Мне кажется, это заложено в наш культурный код. Достоевский об этом много писал, и Солженицын, так что все это — часть близкой и понятной нам эстетики. А мне в профессии хочется говорить именно о том, что откликается и соответствует нашему культурному коду. Не сказать, что русский человек весельчак. Зрителю интересно размышление, рассуждение о жизни — не всегда легкой, точнее, почти всегда нелегкой. Мы — это Север, войны, революции, перевороты… Это накапливается и откладывается в какой-то общей эмоции. И Балабанов легко вырастает из Достоевского.

И именно такое кино ты к себе и притягиваешь?

Просто такого кино много. Я вот посмотрел «Дети перемен» Тарамаева — бандиты, убийства, мрак… А если включить телевизор — там все те же убийства и расследования.

Знаю, что ты против того, чтобы играть в одном проекте или на одной сцене с родственниками (мама Даниила — актриса Агриппина Стеклова, дед — актер Владимир Стеклов. — Прим. ред.). Почему?

Личное смешивается с работой, а мне хотелось бы эти миры разделять. Или вот появится у меня девушка — и что, мне с ней в театре на одной сцене играть? Ну нет… А если не на работе знакомиться, то где?

На сайтах знакомств? Или вот видела тут на днях статью под заголовком: «Даниила Стеклова заметили в клубе анонимных алкоголиков!» (Смеется)

Да, PR-компания сериала «Чудо» сделала мне сомнительную рекламу… (Смеется) Я, кстати, со страхом жду премьеры. Потому что это драмеди — а я себя в этом жанре пока не чувствую уверенно. Не пробовал раньше, так что работал с опаской. Вообще смешить людей — это очень сложно, сложнее, чем выводить на грусть. Но съемки эти были абсолютным счастьем, Антон Богданов — потрясающий человек и режиссер.

Я еще только одного такого режиссера могу назвать — мой мастер Константин Райкин. А Богданов вообще чем-то похож на Райкина, он замечательный артист, и с ним было как-то очень легко. Он так талантливо показывал, как надо сыграть, что я даже порой был в некоем замешательстве: смогу ли я так хорошо сыграть, как он? Было волнительно и сложно — но классно.

Ты сыграл человека, который внедряется в клуб анонимных алкоголиков. У тебя самого, кстати, была в жизни зависимость — игра на бирже…

Не то что зависимость. Я поиграл, проиграл, подумал, что надо бы отыграться — и остановился, чтобы посоветоваться с психологом. (Улыбается) Я никогда не хотел отыграться, как пацаны в FIFA на приставке, но вот тут открыл в себе азарт — оказалось, я не так спокоен и хладнокровен, как считал.

Ты, кстати, производишь впечатление человека рассудительного, без какой-то актерской игривости, кажется, ты мог бы состояться совершенно в разных профессиях. Вот представь, что ты ничего не знаешь про актерство — кем еще ты мог стать?

После школы я вообще не понимал, чего хочу. Просто ходил в театр к родителям — и все завертелось. И только сейчас, мне кажется, я начинаю понимать, что мне могло бы быть интересно… Смотрю какую-нибудь передачу про биологию или космос и, как маленький, думаю: а кем я хочу стать, когда вырасту? Может, открою какой-то интересный бизнес?

А сыну своему ты желаешь этой актерской доли?

Я за то, чтобы он сам выбирал и решал. Но, наверное, мечтаю, чтобы он занимался точными науками. Актер — это такая зависимая профессия, где раз в неделю или месяц ты узнаешь: нет, тебя не утвердили на роль. Тебя постоянно выбирают — по внешности, голосу, возрасту. И если задуматься, это очень унизительно. Актер — раб, его выбирают, словно животное в клетке: этот подходит, а этого не возьмем. Ты будто не совсем владеешь своей жизнью. А когда ты обладаешь каким-то уникальным научным знанием, знанием музыкальных инструментов, когда ты, допустим, в совершенстве владеешь датским языком, который в России знают всего тысяча человек, — это уже только твое. Так что сыну желаю полюбить и изучать какой-то точный предмет. Но указывать ему не буду. После 10 лет вообще сложно уже указывать, можно только аккуратно направлять, а после 12 — уже только поддерживать в том, что ребенок делает.

Про тебя пишут: «У него все должно быть по любви». Любовь — главный двигатель в жизни?

Мы как раз с сыном вернулись со спектакля «Поколение Маугли» в МХТ, в конце спектакля — очень простой месседж: любовь все побеждает, и все — ради любви. Любовь к жизни, любовь к родителям, к близким, к детям, к профессии. Да, любовь — двигатель.

А если долг и любовь противоречат друг другу? Если не люблю, но надо — сделаешь?

Иногда можно и без любви. Только не выносите это в заголовок! (Смеется) Иногда в жизни нужно потерпеть, перетерпеть. Не нравится проект — но надо его закончить. Иногда нужно раздать долги. Но в конечном счете все равно ты ищешь и находишь любовь. Потому что именно ради нее каждый день просыпаешься.